Автономная некоммерческая организация
Экспертно-аналитический центр
по модернизации и технологическому развитию экономики
ЭАЦ «Модернизация»

Темы

Оценка ситуации

Актуальные проблемы реформирования финансово-банковского сектора.

 

Когда у нас начинают говорить о проблемах финансово-банковского сектора, то обычно на первое место выдвигают такие темы, как «недостаточность» или «избыточность» числа банковских учреждений, «необходимость» укрупнения банков, «недостаток» собственного капитала банков, установление государством «особых нормативов для деятельности банков» и проблемы контроля за соблюдением банками этих нормативов, регулирование доли иностранного капитала в этом секторе, и т.д. И далее формулируются такие цели и задачи, как «всеобщая банканизация» страны, насыщение «денежной ликвидностью» хозяйственного оборота и повышение доли финансово-банковского сектора в ВВП страны.

На самом деле, конечная эффективность этого сектора, представляющего разнообразные функции финансового посредничества для всех остальных агентов экономической деятельности, заключается в том, чтобы предоставлять свои услуги максимально эффективно (т.е,, с минимальными издержками), надежно (т.е., не воровать доверенные им деньги) и способом, наиболее удобным для потребителей его услуг (т.е., в своей работе учитывать, в первую очередь, интересы своих клиентов, а не концентрироваться на решении задач укрепления собственного благополучия).

В нашей же стране банки и банкиры «делают свой бизнес» - и для этого делают все свои услуги максимально дорогими, преследуя цели получения для себя максимальной прибыли; при любых затруднениях в экономической конъюнктуре и в своих делах стремятся переложить всю тяжесть затрат и убытков на своих клиентов; отношения с потребителями своих услуг (по кредитованию, по пассивным операциям, по ведению расчетов, и т.д.) стремятся строить таким образом, чтобы виноват всегда был сам клиент. Банкир, конечно, может ошибиться (почему-то всегда – только в свою пользу!), но за его ошибки должны платить: а) другие клиенты этого банка; б) акционеры этого банка; в) государство. До него же самого очередь никогда не должна доходить - если же его пробуют призвать к ответу, то вначале он натравляет на своих обвинителей орду адвокатов-крючкотворов, а если это не помогает, то просто укрывается в заранее подготовленных за рубежом убежищах. Ну а для особо надоедливых у него хватает денег и для оплаты услуг наемных киллеров.

Должно ли общество мириться с такой ситуацией? На Западе многие уже открыто говорят, что нет. Последний кризис, спровоцированный алчными и безответственными банкирами, и последствия которого до сих пор остро ощущаются практически во всех странах мира, показывает, что в отношении к банкирам и финансистам многое нужно менять. Формулируя совсем коротко, к этим лицам должны предъявляться требования достаточной квалификации, безупречной честности и полной ответственности за все свои действия. Вроде бы, ничего особенного, нормальные предприниматели так себя и ведут. Да, во всех сферах деятельности, кроме сферы современного «продвинутого» финансового посредничества.

Начнем с требования «квалификации». Прежде, действительно, от банкира требовалось хорошо знать клиента и его бизнес – чтобы избежать рискованных вложений и даже подсказать ему, как уменьшить риски и перестроить свою деятельность на более надежный лад.

Современному банкиру ничего этого не надо. Клиент должен принести гору бумаг, ворох поручительств и залогов на все, что есть у этого клиента и что только может еще иметь он потом и дальше, и еще страховки, страховки, страховки… От пожара на складе, от тайфуна на море, от наводнения и от засухи, от неуплаты долга в срок и от неуплаты процентов по этому долгу, страховки на самого клиента, на его ближайших родственников,  на его гарантов и поручителей, и т.д. Затем юристы проверят эти бумаги до последней запятой и после этого банкир уже может спать спокойно, может больше не беспокоиться за возврат долга – на любой случай у него есть надежный вариант спасения своих денег.

Но все же, бывает, деньги в банк не возвращаются. Акела промахнулся? Нет, как правило, этот «промах» был заранее запланирован. Современный банкир давно избавился от такого рудимента, как  «честность». В РФ невозврат кредита банку означает, что: а) кредит ушел в «дружественную» банкиру структуру, которая перевела деньги на личный счет банкира и оперативно закрылась; б) сумма кредита уже «распилена» между банкиром и его подельниками, а формальный получатель кредита попал под плановый «форс-мажор», срочно заболел и скончался или просто потерялся где-то между Кипром и Гибралтаром; в) банку осталось жить считанные дни и его боссы уже пакуют чемоданы.

В других странах несколько сложнее – греку не спрятаться на Кипре, а англичанин будет слишком заметен на единственной главной улице Гибралтара. Там приходится применять более сложные схемы: заемщик не рассчитал и внезапно обанкротился; молодой неопытный дилер банка назаключал сделок на миллиарды, а затем вдруг погиб на охоте (вместе со всеми документами и личным ноутбуком), и т.д. Для особо крупных дел и «отмазка» может быть более серьезной: пластические операции, пропажа яхты вместе с ее владельцем в открытом море, катастрофа личного самолета, и др.

Но действительно крупные деньги не могут исчезнуть просто так, без всякого следа, а виновник их пропажи все же когда-то где-то должен проявиться. Об этом уже позаботилось государство. Оно приняло законы, по которым с банкиров совершенно легально сложена всякая ответственность за его действия. Да, кредит не вернулся и деньги пропали из банка. Но государство предписало банка создавать резервы «по сомнительным долгам» и убыток покроется из этого резерва. Банкир явно замешан в афере – ему просто советуют уволиться по собственному желанию, а чтобы «не возникал» - награждают его щедрым выходным пособием. Если убытки слишком велики – погасим их за счет акционеров, из акционерного капитала банка. Не хватает и этих денег – привлечем государственный фонд страхования депозитов граждан. Не помогла и эта мера – банк объявляется банкротом, служащие увольняются, управляющие уходят в отставку, а акционеры и вкладчики, под строгим надзором государственного регулятора, делят убытки «по закону» и «по справедливости».

До последнего времени банкирам все это сходило с рук, государство в развитых странах, руководствуясь пониманием «особой важности» и «особой сложности» банковского дела создавало для них особый режим доступа к профессии (регистрации банка и получения банковской лицензии), а, фактически - монополии на это занятие для толстосумов; особый режим «ответственности», а фактически – полной и самой бессовестной безответственности; особый режим налогообложения, а фактически – легальные возможности либо вовсе не платить налоги (НДС и освобождение от налога отчислений в банковские фонды и резервы), либо  уменьшать их до минимума за счет проведения операций через свои филиалы и дочерние банки в различного рода оффшорных центрах и безналоговых зонах.

При этом государство не просто стало «верховным регулятором», освобождающим банкиров от «излишней (а часто – любой) ответственности», до абсурда нелепо формализовав требования допуска к профессии банкира («не привлекался», «не замечен» - и вперед!) и принявшим на себя все грехи и беды от банковской непорядочности и некомпетентности (по принципу «ведь это наш национальный банк и он слишком велик, чтобы дать ему упасть»), но и внесло еще основной вклад в окончательную деградацию этого сектора. Во-первых, государство уничтожило деньги, заменив их своими долговыми расписками. Во-вторых, оно запустило концепцию «банка» как учреждения, безответственного перед клиентами и перед своими акционерами. В-третьих, государство позволило банкирам укрыться под личиной наемного менеджера с правом приоритетного «участия в прибылях» (через самоначисляемые  премии и бонусы) и полного иммунитета перед равнозначным «участием в убытках».  

Но сейчас настало время вернуть бизнес финансового посредничества в обычное рыночное русло, когда посредник, рыночный агент – в любого рода деятельности – полностью отвечает за сохранность доверенного ему имущества (для банкира, это – деньги клиентов), полностью отвечает за убытки, возникающие у его клиентов в результате его деятельности, и получает свое законное вознаграждение только после расчета со всеми его контрагентами. Для банкира как финансового посредника последнее означает то, что он вначале инкассирует доходы от своих активных операций (проценты по кредитам и займам), затем рассчитывается по своим обязательствам в связи с его пассивами (выплата процентов и возврат вкладов, по которым истекли сроки их хранения), и только потом, из остающейся суммы, определяет и рассчитывает свой чистый доход (валовый доход минус все его затраты).

Далее, если этот банкир работает один, то он и зачисляет себе весь этот чистый доход (естественно, с уплатой всех полагающихся с него налогов). Если же он работает в группе (банкирский дом), то этот доход делится, по согласованной заранее формуле, между членами этой группы. При этом, если банкирский дом привлекает еще и наемных работников, то вначале им выплачивается зарплата (наравне с другими расходами, связанными с его хозяйственной деятельностью) и только остаток дохода является предметом дележа между партнерами. Равным образом, если банкирский дом регистрируется как «юридическое лицо» (например, акционерный банк), то и общий доход этого юридического лица, из которого затем покрываются все расходы на его функционирование, все равно образуется как разность между всеми поступлениями по активным операциям и всеми выплатами по пассивным операциям.

Иначе говоря, для банкира (в любой его юридической форме!), как и для любого рыночного агента-посредника,  обязательства перед его клиентами первичны!  И только после их исполнения он может начинать «разбираться» со своими обязательствами. И, разумеется, может так случиться, что остающегося у него дохода не хватает для покрытия всех его затрат. Что же, значит, он сработал себе в убыток, и если у него не хватает средств даже на покрытие обязательств перед своими наемными работниками, то он должен использовать свои накопления, свой личный капитал.

В нынешней же системе банковской деятельности все устроено вверх ногами: банкир как агент (самостоятельный предприниматель, партнер в банкирском доме или учредитель, управляющий акционерного банка - любой, кто принимает решения по отношениям с потребителями банковских услуг) вначале погашает все свои текущие расходы, фиксирует свои прибыли (в виде окладов, премий, бонусов, опционов, и т.д.), и только затем объявляет: «У нас не хватает средств для выплат по нашим обязательствам! Акционеры, довносите еще капитала!». Если этого не хватает,  то наш банкир бросает второй клич: «Государственный страховой фонд дайте денег на выплаты вкладчикам!». Если же и это не помогает, то новое обращение, уже всем – и вкладчикам, и акционерам, и государству: «Мой банк банкрот, я увольняюсь, дальше разбирайтесь без меня». Иначе говоря - делите теперь убытки от моей деятельности, я свои прибыли уже получил и с ними удаляюсь.

И государство для этой схемы сделало все возможное. Безоглядное распространение на банковское (финансовое) предпринимательство право на ограничение ответственности, защита управляющих банками от клиентов и от акционеров нормами акционерного законодательства и трудового права, право на банкротство банка в обычном порядке, без обязанности для тех, кто управлял им и получал свои огромные доходы, погашать из этих доходов убытки, причиненные банку и банком. Более того, государство дает прикрываемым им банкирам и моральные основания вести себя таким самым аморальным и непорядочным образом: ведь государство выпускает свои долговые расписки (банкноты) и вовсе не собирается расплачиваться по ним; государство произвольно меняет объем обязательств по своим долгам – выпуская свои банкноты в таких количествах, что их реальная покупательная ценность все время падает; государство время о время просто объявляет, что ранее выпущенные ими долговые расписки с такого-то числа потеряли свою силу и их несчастным держателям по ним уже ничего не причитается; при всякой попытке своих граждан призвать власти к соблюдению своих денежных обязательств угрожает им повышением налогов (с этих же граждан!) или начинает спешно набирать долги, за которые предлагается платить в будущем тем же гражданам (сами же правители просто уходят в отставку, захватив все свои оклады и бонусы и оставляя все долги новому «законно избранному правительству»).

Если так поступает государство, то почему же банкирам, получившим от этого государства полную индульгенцию на все свои «художества», не следовать примеру высших финансовых органов этого государства?

Еще Генри Форд писал, что биржевики и финансисты способны разрушить любую самую успешную экономику. Сейчас уже многие политические лидеры развитых стран увидели правоту этого заключения. Многие годы капитализм функционировал на основе возмездности сделок, обязательности оплаты долгов и обязанности участников рыночной деятельности возмещать все убытки, причиненные их действиями.

Распространив эти принципы и на сферу финансового посредничества, мы увидим, что для экономики нужны деньги, независимые от правительств (эксперимент, проводимый властями США и их партнерами, по устранению денег из хозяйственного оборота, следует считать провалившимся); что все, включая и государства, и их правительства, должны платить по своим долгам; и что никому не должно быть дано права произвольно менять размер своих долговых обязательств (ни в порядке так называемой «девальвации», произвольной «денежной реформы», или иных махинаций, лишающих кредиторов всей или части ценности своих активов). 

 

Некоторые особенности ведения банковской деятельности

в современных условиях.

 

Банковское дело – одна из старейших форм финансового посредничества, суть которого – заработок на разнице («на марже») между стоимостью привлекаемых денежных ресурсов и доходами от их размещения. Если еще проще – разница между процентами, выплачиваемыми по счетам и вкладам, и процентами, взимаемыми за предоставленные ссуды и кредиты. И бесспорным всегда считалось, что главная задача банков – сохранять предоставленные им капиталы и денежные накопления общества, а если и зарабатывать себе еще и «на хлеб» – то за счет своих профессиональных способностей и навыков, но не в ущерб доверяющим им свои деньги клиентам («кредит» как раз и переводится с латыни как «доверие»).

Современные же банкиры предпочитают в первую очередь гарантировать свои собственные доходы, из остатка – как-то расплачиваться с вкладчиками и собственниками средств на клиентских счетах, при нехватке – не стесняются залезать в карманы своих акционеров и в последнем счете – твердо уверены, что за все должно заплатить государство. Управляющие крупных банков (а по их мнению, разделяемому и чиновниками государственных регулирующих органов, только крупные банки и должны остаться на рынке) не стесняются публично заявлять, что их учреждения «слишком крупны, чтобы позволить им погибнуть». И, вообще, вся деятельность в банковском секторе в их понимании должна строиться таким образом, что они должны получать гарантированные частно-предпринимательские доходы (в виде окладов, бонусов, опционов, административных привилегий и «золотых парашютов» - на прощание с занимаемой должностью),  а все риски от их частно-предпринимательской деятельности должны нести кто угодно – вкладчики, клиенты, акционеры банков, страховые государственные фонды, наконец, само государство – но только не они.

Иначе говоря, частное предпринимательство в банковском деле хорошо – и допустимо, когда оно дает банкирам возможность обогащаться за счет общества, но оно отвергается – и признается неуместным, когда этим же банкирам  предлагают принимать на себя все риски от этого предпринимательства  и платить за свои просчеты. То, что для других видов бизнеса всегда было и есть аксиома, для современного банковского сообщества – недопустимая крамола.

Если обратиться к военным аналогиям, то роль банков, всегда и изначально - снабжать боеприпасами  (капиталами) регулярные отряды (отрасли) реального сектора. Сейчас же у нас создана система, при которой банки, наоборот, «оттягивают» накопления из реального сектора в свои финансовые операции, осуществляемые для личной корысти их управляющих: для торговли валютой (в недавнем прошлом крупнейшие банки США более половины своих прибылей формировали за счет операций с иностранной валютой), для спекуляций на фондовом рынке (сейчас ежедневный оборот мирового денежно-финансового рынка составляет 3 трлн. долларов США, и из них 90 % - «финансовые пузыри», чисто спекулятивные операции, не связанные с реальным оборотом товаров и услуг)[1], для рискованных операций с ипотечными займами, и т.д. Фактически – возвращаясь к нашей военной аналогии – банковский сектор изымает пушки у боевых отрядов реального бизнеса, чтобы отлить из них шутихи и петарды для собственного удовольствия и развлечения.

Другими словами – формируется система финансового капитализма, когда банки жиреют, а банкиры богатеют  – в ущерб развитию реального сектора! Далее – усилиями тех же банков и при активном соучастии государства (центрального банка, финансовых органов) рынки наводняются и переполнятся фиктивными «денежными» активами и инструментами (под ложным предлогом «удовлетворения потребности рынков в дополнительной ликвидности»), следствием чего является прогрессирующее обесценение капиталов, задействованных в реальном секторе экономики. И, неизбежное следствие всего этого – создание мощного импульса дестимулирования как для реинвестирования прибылей, так и для любых новых вложений в компании и предприятия производственной сферы.

Если же теперь обратиться к анализу тех изменений в законодательном регулировании банковского сектора (и тех тенденций, в соответствии с которыми эти изменения отбираются и формулируются) как в РФ, так и в других странах ЕврАзЭС, то мы увидим, что все нововведения инициируются и реализуются в соответствии рекомендуемом нам «западным опытом». А что можно извлечь из этого опыта?

Сразу отметим, что сегодняшнее положение дел в банковском секторе западных стран можно охарактеризовать двумя словами: безответственность и некомпетентность. При этом немалую долю ответственности за такое качественное перерождение банковского дела несет государство – в лице созданной им системы регулирования банковского сектора.

Действительно, если начать с категории «безответственности», то она основана на трех институтах, либо непосредственно созданных государством, либо установившихся при его поддержке.

Первый, это – институт «банка» как «учреждения», который позволяет банкирам-предпринимателям получать свои доходы в виде «заработной платы» и различного рода «бонусов» и избегать всякой ответственности за свои действия, просто уволившись с занимаемой должности. Государство, сосредоточив свои контрольные функции на банках как учреждениях, а не на банкирах как частных, физических лицах, в данном случае фактически открыто  потворствует распространению безответственного предпринимательства в сфере банковского деля, забывая о своей первоочередной обязанности защищать интересы потребителей (граждан и бизнесменов реального сектора).[2]

Второй, это – институт «ограниченной ответственности», который освобождает учредителей акционерных компаний (банков) от ответственности по их долгам сверх сумм, составляющих номинальную стоимость принадлежащих им акций. Институт «ограничения ответственности», установленный государством, в общем, в благих целях – для облегчения возможности концентрации капиталов для крупных предприятий, в банковской сфере стал прикрытием для недобросовестных дельцов, создавших для себя особую нишу предпринимательской деятельности – со свойственным ей «личным участием в прибылях» (маскируемым «премиями за доходность» банковского бизнеса), но без сопутствующих ей рисков и без соответствующего «личного участия в убытках».  

Если в применении первых двух институтов государству можно вменить, в основном, косвенную вину (небрежность, выражающаяся в допущении банкирами «злоупотребления правом»), то третий институт  - «обязательное страхование вкладов» - специально введено государством именно для банков. Но именно этот институт – задуманный как защита вкладчиков от банковских крахов – и позволяет сейчас недобросовестным,  некомпетентным и особенно алчным банкирам списывать все свои «грехи» за счет остальной, более добропорядочной и более здравомыслящей части банкирского сообщества.

Реальный действующий банкир – лицо, принимающее все решения за банк (попробуйте представить в качестве нарушителя чего-либо банк, в котором нет ни одного управляющего или иного лица, занимающего штатную должность)[3]– сейчас в любой момент может этот банк бросить (просто написав заявление об увольнении «по собственному желанию»), забрать с собой ранее полученные прибыли и оставив акционерам «вдруг образовавшиеся» убытки, а недовольным вкладчикам просто предложить решать все свои проблемы непосредственно с государством.

«Некомпетентность», собственно, вытекает из «безответственности»:  поскольку и если современному банкиру допустимо не отвечать за свои действия, то можно раздавать любые обещания вкладчикам (и повышать себе оклад на основании «наращивания оборотов»), навязывать банковские кредитные карточки прохожим прямо на улице (и выписывать себе премии «за рост клиентской базы»), раздавать ипотечные кредиты любому желающему (и получать бонусы «за прирост валовых процентных доходов»).

Если раньше банкир, прежде чем выдать ссуду бизнесмену, должен был тщательно изучить состояние дел на его предприятии, то сейчас от потенциального заемщика просто требуют страховки ссуды и его жизни. Если раньше при кредитовании зарубежных инвестиций банкирам приходилось изучать финансовые, валютные и страховые риски, то сейчас все это заменяется «рекомендациями» национального регулятора и «требованиями» создания за счет налогов (т.е, фактически, за счет государства) резервных фондов.

Если в прошлые времена банкиры были крайне осторожны в финансировании государства (если король откажется платить, что с ним сделаешь?), то сейчас национальные регуляторы прямо требуют, что банки свои фонды и резервы формировали именно за счет государственных облигаций.

Если раньше коммерческие банки вообще старались не связываться с фондовым рынках (и государственные власти во многих странах прямо запрещали банкам финансировать спекулятивные биржевые операции), то сейчас банки видят в таком финансировании чуть ли не важнейший источник своих доходов – и дают любые деньги под залог ценных бумаг, фактически сняв этот контроль с людей и поручив оперативное регулирование этих операций компьютерам (которые автоматически «отзывают» кредитование при любом «нырке» биржи вниз).

Итог - управляющие современных банков не знают – и не хотят знать – ни реального бизнеса (в разных отраслях экономики и в разных странах), ни реального положения потребителей (главное, чтобы рос «сегодняшний денежный поток»: больше бралось кредитов и больше притекало процентов), ни реального финансового состояния самого управляемого ими учреждения (в локальных случаях за все платят страховщики, при кризисе банка – расплачиваются его акционеры, при общестрановом финансовом кризисе – страховые фонды государства или само это государство, при общих кризисах – можно ожидать помощи от международных организаций). А на крайний случай – государство просто национализирует ваш банк, все ваши доходы и бонусы останутся при вас, а все долги покроют из бюджета, за счет простых налогоплательщиков.

В конечном счете, для группы конкретных частных лиц - выгодный, беспроблемный и безответственный бизнес, где все риски выведены на его клиентов, инвесторов и в целом на государство.

Но все же, как такое могло получиться?

Не сразу и не везде. В исламском бэнкинге банкиры – отвечают и должны знать свое дело. В банках, контролируемых одним владельцем (семьей), управляющие лично отвечают за доверенные им капиталы. В банках райфазеновского типа пайщики-вкладчики получают всю прибыль и непосредственно утверждают вознаграждение управляющих.

Но главная причина сложившейся ситуации объясняется фундаментальной утерей вообще правильного понимания сути банковской деятельности.

Организационно в современном банке объединены принципиально разные уровни и виды деятельности: банк-учреждение и банкир-предприниматель, инвестиции, финансовое посредничество и осуществление расчетов. Соответственно, возникают и разные требования к их функциям, их ответственности и к их регулированию.

Начнем с банкира-предпринимателя. Функционально он может действовать как инвестор, как независимый агент и как оператор. Банкир как инвестор (собственник капитала) вкладывает свой капитал в различные проекты – под процент и под гарантию возврата ему полной суммы вложенных средств. Сотрудничают только две стороны, они делят между собой доходы, но все риски за финансовый результат дела возлагается на заемщика. По другой схеме собственник капитала может приобретать паи (акции) компаний, где он уже не имеет права на получение гарантированного дохода (процента), но получает право на долю в прибыли (если есть прибыль) и принимает на себя риск потери капитала («участие в убытках»). И по той, и по другой схеме наш банкир может действовать и «в составе группы лиц» - все нюансы отношений с контрагентами сохраняются.

Для всей этой деятельности нет необходимости в каком-то особом банковском законодательстве (достаточно обычных норм гражданского и торгового права), равно как и в применении каких-то особых ограничений, а также льгот и привилегий, поскольку нет и особых и специальных рисков для общества и экономики в целом.

Банкир как независимый агент привлекает средства других лиц – за процент и под гарантию возврата, и он же ссужает эти средства другим лицам – также под гарантию возврата, но за более высокий процент. Разница между этими процентными ставками («процентная маржа») и составляет его доход. Может быть и иная схема, при которой банкир-агент принимает средства клиентов «в управление» и инвестирует их в разного рода имущественные активы. При этой схеме все риски относятся на клиента, в банкир-клиент получает твердую плату за свои услуги (может быть и «процент» - от суммы полученных под управление средств.

Такая деятельность уже создает функционально «финансовое посредничество», в двух принципиально различающихся формах: при первой банкир-агент получает «остаточный (предпринимательский) доход» (как угодно большой, но может быть и со знаком «минус»), при второй «остаточный доход» (а, может быть, и убыток) получает клиент, а банкир-агент резервирует себе твердый доход (возможно, и за счет капитала клиента – если полученного дохода на капитал оказывается недостаточно). При этом важно подчеркнуть, что в отличие от банкира-предпринимателя банкир-агент для осуществлении своей деятельности вовсе не нуждается в использовании своего капитала; в чем он остро нуждается, так это в профессиональной компетентности. А без нее ему и большой собственный капитал не поможет – он также быстро спустит его, как и деньги поверивших ему клиентов.

Это «финансовое посредничество» уже нуждается в особом регулировании – поскольку есть риски, что, при первой форме, банкир просто сбежит с деньгами клиента, и, при второй форме, банкир проявит небрежность и просто окажется недостаточно компетентным в своем деле. Казалось, здесь и возникает настоятельная необходимость во вмешательстве государства – чтобы защитить общество от недобросовестных и некомпетентных банкиров. И отвечая на эту потребность, современные государства ввели требования лицензирования, наличия крупного минимального капитала, создания резервов, соблюдения нормативов, и т.д. (а также и формального образования и наличия опыта работы в финансовой сфере) и все это, как мы видим - совсем не работает!

Но возьмем пример из другой сферы: частные нелегальные финансовые операции – частные международные переводы, подпольные казино, лотереи, букмекерские операции, и т.д. Там никакого государственного регулирования нет, но клиентов у этих заведений хватает. Им люди доверяют и владельцы этих бизнесов это доверие оправдывают. По самой простой причине: если бы они это доверие не оправдывали, то у них этого бизнеса бы не была. Ведь у людей есть свобода: выбирать между этими учреждениями и выбирать вообще не пользоваться их услугами. И то, что эти заведения существуют, доказывает, что ключевое слово в «финансовом посредничестве», это слово «доверие», и если оно не обеспечивается, то все надстройки всякого и любого государственного регулирования поставлены на неверную основу. А пока в США профессии «банкира» и «биржевого брокера» по недоверию к ним населения занимают 1-2-е места.

Но государство в развитых странах насильственно привязывает народ к лицензируемым им банкам, требуя проводить через них все расчеты, получать и выплачивать заработную плату, осуществлять операции на фондовом рынке, платить налоги, и т.д. А вместо «доверия» - привязанного к конкретным «живым персонам» и постоянно тестируемого свободным рынком, народу предлагаются «гарантии», которые не работают именно тогда, когда это нужно – в кризисные периоды! Пока же все идет гладко и банкиры имеют достаточные доходы, позволяющие им не залезать так открыто в капиталы вкладчиков и акционеров, и те и другие просто довольствуются получением скромных текущих выплат, даже не подозревая, что часто эти выплаты идут за счет их собственного капитала). А потом приходит время, когда оказывается, что все эти «гарантии» ничего не стоят, «резервные фонды» быстро иссякают и затем эти банки (частные!) государству (на самом деле – налогоплательщикам!) приходится «спасать» и даже национализировать. И тогда возникает законный вопрос: если государство вначале скрывает банки от проверки доверия к ним силами свободного рынка (в США говорят, что надежнее доверять гремучей змее, чем банкиру)[4], а затем приходит к необходимости их национализации, то не проще ли исключить эту фазу развития «частного банкирства» и сразу начать с создания государственной банковской системы.

Наконец, денежные расчеты и банкир как оператор в этой деятельности. Современные системы денежных переводов и расчетов давно уже не имеют дела с «переводами» денег, переводится все лишь «информация» о деньгах. И главное требование у клиентов (а среди них и население, и бизнес, и само государство) к этим системам – «надежность» (чтобы деньги в них не пропадали), «адресность» и «своевременность» (чтобы деньги приходили к точному адресату и в установленные сроки). Нетрудно видеть, что в этой системе расчетов также ключевым параметром является «доверие», от ее оператора не требуется ни вложения собственного капитала (наоборот, этот оператор получает возможность фактически бесплатно пользоваться постоянным остатком на счетах ее клиентов), ни какой-то особой компетенцией в финансовых делах. А мы, как непременные клиенты этой системы, вовсе не испытываем особого удовлетворения от того, что управляющие этой системы частные банки используют наши средства для своих частных сделок и спекуляций – ведь мы не ждем и не рассчитываем на прибыли от этих спекуляций, единственное, что для нас действительно важно – это, как уже отмечалось, чтобы наши деньги не пропали и дошли в срок до адреса.

Однако, если спросить - почему именно и только частным банкам разрешено выполнять расчетные функции? То ответ будет  – просто так сложилось. Но – опять же – всегда и везде, во всех ли странах? Нет, во многих странах расчетные функции закреплены за государственной почтой и государственными сбербанками (которым законодательно запрещено «играть» с деньгами клиентов). И сейчас с официальными банковскими расчетными системами все сильнее конкурируют расчеты, осуществляемые операторами услуг на рынке современных информационных технологий: компании мобильной связи, Интернет-магазины, системы социальных связей, ролевых компьютерных игр, и т.д. А для России ситуация еще более парадоксальна: российские банки предлагают своим российским же клиентам услуги расчетных систем, управляемых американскими «Виза» и «Мастер-кард» (и не просто по месту регистрации или по капиталу – в прессу уже проникали сообщения, что базами данных этих систем пользуются определенные органы американского государства).

Теперь еще о той особенности современного государственного регулирования банковской деятельности, которая связана с выбором предметом регулирования «банк» - а не «банкира». В основе этой особенности – еще одно распространенное заблуждение, что юридическое лицо якобы более надежно, чем физическое лицо, отдельный человек. И именно в банковской деятельности, как мы видели, эта ошибка имеет наиболее фатальные последствия. Ведь в банковской деятельности решающим является фактор доверия. А банку-учреждению дают все необходимые разрешения и лицензии, а его капитал вдруг переходит к нежелательным иностранцам, в руководстве появляются подозрительные личности, наши вклады почему-то стали использоваться для финансирования сомнительных сделок (и ладно, если для личных спекуляций банкиров, а если на финансирование терроризма?).

В отношении финансовой ответственности «банк-учреждение» также явно проигрывает «банкиру-человеку». Мы вносим в банк свои деньги, подписывая договор с человеком, которому мы склонны доверять. А этого человека из банка вдруг убрали и пришли совсем другие люди. И «банк-учреждение» получает от государства еще льготу в виде ограничения его финансовой ответственности – когда и как может закончиться эта ответственность, нам не известно. А если становится известным  - то, обычно, уже совсем поздно. И в «банке-учреждении» мы не можем спросить свои деньги с человека, который этими деньгами распоряжался (часто мы его и знать не можем).

А ведь в банковском деле всегда все было наоборот: клиенты выбирали себе в банкиры человека, которому доверяли, они знали, где его найти, всегда могли спросить, что он делает с их деньгами. И далее – и клиенты, и сам банкир знали, что если он не вернет деньги, у него заберут все его имущество. И если этого не хватит, то банкир сядет в тюрьму, и его будут держать там, пока она вернет все свои долги (или кто-то не возьмется выкупить его оплатой этих долгов). И все эти обстоятельства достаточно надежно ограждали банковскую профессию от наплыва дилетантов, а сомнительные личности, конечно, могли объявить себя банкирами, но с их репутацией им просто никто не доверял своих денег.

И все совсем не ушло в глубокое прошлое. И сейчас частные банкирские конторы в Швейцарии управляют сотнями миллиардов долларов частных инвестиций – ими управляют, иногда, на протяжении столетий, одни и те же семьи, и эти семьи лично, всем своим капиталом и имуществом, отвечают перед клиентами по своим долгам. В исламском мире, по законам шариата, сам банкир лично (а не управляемое им учреждение) отвечает перед своими клиентами за полученные от них деньги. Еще более жестко применяется правило личной ответственности в нелегальном финансовом бизнесе. А в странах Западной Европы десятки миллионов людей избегают вообще всяких отношений с частным банковским сектором, предпочитая услуги государственной почты и сбербанков.

Безличное, нейтрально-всеобщее, ориентированное на «универсальные» банки-учреждения государственное регулирование не отвечает также и конкретным реалиям современной банковской деятельности.

Как очевидно, в ней сосуществуют разные сегменты, разные интересы, мотивации и даже разные модели отношений с клиентами и партнерами.

Функциональновыделим сегменты потребительского, коммерческого и инвестиционного кредитования.

Начнем с коммерческого кредитования. Это – кредитование на срок до года, как правило – на цели пополнения оборотного капитала, кредит вполне обеспечен и по возвратности (в связи с расширением оборота предприятия), так и по платности (источник уплаты процентов – дополнительная прибыль заемщика), риски устраняются профессиональным анализом бизнеса, которым занимается заемщик. Для такого кредитования и создавались банки, и не случайно в литературе часто их называют коммерческие банки.

Потребительское кредитование  сейчас приняло широкие масштабы и банки охотно занялись его расширением. Между тем, с социальной и экономических точек зрения особое стимулирование потребления едва ли полезно. Достаточно привести пример избыточного предложения банками ипотечных кредитов: проблемы сейчас возникли и у заемщиков, и у банков; сильно пострадали отрасли строительства и производства стройматериалов; в серьезном кризисе оказался и финансовый сектор, и экономика в целом. 

Но кроме экономических проблем, есть и проблемы нравственные. Как известно, ведущие мировые религии вообще осуждают проценты – и особенно, в отношении ссуд, предоставляемых на потребление («на неотложные нужды»). Коран прямо запрещает применение процентов,[5]Тора допускает применение процента только в отношении денег, ссужаемых на конкретные коммерческие операции (как участие в прибылях), христианство признает взимание процентов «грехом» и предсказывает ростовщикам место в аду. Государства в прошлом также неодобрительно относились как к ростовщичеству, так и вообще к банкирам и банковской деятельности.

И сейчас такую позицию полезно было сохранить именно в отношении к участию банков в кредитовании потребления. Одно дело, когда такое кредитование предоставляют торговые заведения – для борьбы с конкурентами или в целях поощрения сбыта конкретных товаров (и подчеркнем, что часто такое кредитование предоставляется без начисления процентов). И другое дело, когда в дело вступают банки, применяя к тому же часто и весьма агрессивные методы рекламы, нередко намеренно запутывающие клиентов в отношении условий и стоимости такого кредитования. Поэтому общий вывод такой: банкам желательно вообще воздерживаться от кредитования потребления как такового (а если и предоставлять кредиты на эти цели, то без начисления процентов), и если и есть такая цель, то лучше кредитовать непосредственно торговые или товаро-производящие предприятия (в этом случае есть польза и для национальных интересов: поощрение местного производства, а не приобретения импортных товаров).

И теперь об инвестиционном кредитовании – о кредитовании на длительные сроки, на цели вложений в основные фонды. Для банков – это заведомо рискованное занятие: у них ресурсов (пассивов) такой длительности, им трудно вообще проанализировать перспективы «длинных» инвестиций, у таких вложений нет и источника для выплаты процентов за кредит (когда-то еще данный проект начнет приносить прибыли?). исходя из всего этого, не стоит и ставить задачу банкам заниматься кредитованием инвестиций (и тем более поощрять их усилиями государственных органов в эту сторону). Инвестициями должны заниматься специальные финансовые учреждения, которые могут быть обеспечены соответствующими длинными ресурсами (например, средствами пенсионных фондов и компаний страхования жизни).

Дальше мы видим, что банки различаются и по своей ресурсной базе. От этой базы можно определить, какие виды деятельности для банков представляют особые риски – как для самих банков, так и с точки зрения интересов общества. Очевидно, что банки, которые ведут свою деятельность исключительно за счет средств учредителей, оставляют все риски «в своем кругу».

Коммерческие банки, которые кредитуют бизнес, прежде и все свои ресурсы формировали из средств бизнесменов. Например, в США обычной манерой создания банка была договоренность группы местных бизнесменов об объединении своих свободных ресурсов под управлением того из них, который казался наиболее подходящим по своим личным качествам и по опыту обращения с финансами. Такой банк действовал только на местном рынке, кредитовал только местные проекты и действовал на основе доверия всех пайщиков и вкладчиков этого банка к его управляющему. Таких банков до сих пор в США большинство, они не имеют филиалов или отделений за пределами своего города (округа), они не нуждаются в постоянном наращивания своего капитала (еще существуют и банки с капиталом не более 10-20 тыс. дол.) и вполне успешно в своей узкой ниши. Никакие национальные или мировые кризисы их, как правило, вообще не затрагивают.[6]

Дальше идут две полярные разновидности банков, которые, тем не менее, имеют сходную, по срочности, ресурсную базу: частные инвестиционные банки (банковские дома, конторы), которые работают с крупными собственниками, и государственные сберегательные банки, которые своей надежностью привлекают мелкие, но «длинные» сбережения населения.

И, наконец, инвестиционные банки, которые работают преимущественно с ценными бумагами и поддерживают непрерывную активность фондовых рынков.

Теперь рассмотрим правовые формы ведения банковского бизнеса. Основные - их всего три: а) исламский бэнкинг, осуществляемый без применения «процентов», на основе соучастия банка и заемщика в доходах и в рисках (до момента завершения проекта, операции); в основе – договор совместной деятельности б) «процентный» (западный) бэнкинг – когда банк работает на процентной марже, привлекает ресурсы на срок и под гарантии возврата полной суммы долга плюс уплаты процентов и размещает их также на срок и под проценты; в основе – договор ссуды; в) «трастовый» бэнкинг – когда банк, иной финансовый оператор принимает активы крупных клиентов (иногда, с минимумом вклада, превышающего 5-10 млн. дол.) «на профессиональное и добросовестное управление» - за плату и с отнесением всех возможных прибылей и убытков на счет клиента (фактически – управление «на доверии», без какой-либо финансовой ответственности не только за получение дохода, но и за сохранение самих этих активов; в основе – договор траста (фидуциарной собственности).

Банки также различают по размерам и по пределам охватываемой территории. Малые банки – в США, например, они действуют на основе местной лицензии (от власти соответствующего штата) и не могут действовать (оказывать услуги) за пределами места своего размещения. Малыми банковскими учреждениями являются также кредитные кооперативы, взаимные банки, полулегальные и совсем нелегальные кредитные учреждения (корпоративные кассы взаимопомощи, ломбарды, и т.д.). Расчетная функция для них не свойственна, хоты среди них есть структуры, которые занимаются частными переводами. Как правило, у них нет и лицензии на привлечение вкладов населения.

На другом полюсе находятся крупнейшие «универсальные» банки, которые осуществляют все виды операций, проводят расчеты, в том числе и международные, имеют лицензии на привлечение вкладов населения и часто имеют отдельные подразделения частного бэнкинга (привлечение средств на основе «доверительного управления»).

И между ними – средние и крупные коммерческие банки, работающие на основе «ограниченной ответственности», сочетающие в своей деятельности кредитование бизнеса (с коммерческими  рисками) и привлечение вкладов населения. Государство им не доверяет и вводит требование выполнения ряда нормативов (например, достаточности капитала) и обязательного страхования вкладов.

Если рассмотреть все эти обстоятельства, то становится очевидным, что применение единого, универсального регулирования для всех форм и видов банковской деятельности неэффективно – для кого-то такое регулирование оказывается избыточным, а для кого-то – недостаточным.

Отсюда следующие выводы.

Первый – что основной упор в регулировании банковской деятельности  следует направить на контроль не банков, как учреждений, а людей - банкиров, которые реально и ведут банковскую деятельность через те или иные структуры и юридические образования. При этом должен быть создан единый регулятор финансового рынка, который взял бы под свой контроль любых лиц, «де факто» занимающихся операциями финансового посредничества, а не как сейчас - когда проверяются только учреждения, получившие официальную лицензию на право заниматься этой деятельностью.

Второй вывод состоит в том, что за расчеты и за сбережения населения должно отвечать непосредственно государство, и наилучшим способом решения этой задачи является формирование «банковского сектора стабильности», который составят почтовые и сберегательные банки, принадлежащие государству, не имеющие частных акционеров, и лишенные права спекуляций на фондовых и валютных рынках.

Третий вывод – о разделении ответственности. Государственные или контролируемые государство банковские структуры не должны покрывать своими средствами возможные «грехи» частных банкиров. Соответственно, фонды страхования вкладов населения должны быть для них разделены, и нормативы для первых должны быть соответственно уменьшены.

Четвертый вывод – стабильность каждого банка и надежность банковской системы в целом зависит не от фактора их «капитализации», а от конкретного набора действий и ограничений, исключающих проникновение в банковский сектор лиц, к которым не может быть применен критерий «доверия» (в отношении к их добросовестности и уровню квалификации).

И последний, пятый вывод – в условиях развития современных информационных технологий банковская профессия может (и должна) стать действительно массовой, а контрольные процедуры должны также стать всеохватывающими (Медоффа в США не проверяли просто потому, что он работал как банк, но не затруднял себя получением соответствующей лицензии) и строго дифференцированными – в соответствии с выбранным данным конкретным банкиром «модуса операнди» на финансовом рынке.

Применительно  к России важность этих выводов состоит в следующем. Сейчас, в ситуации «проблемного банка» ЦБ бросается спешно арестовывать помещения и компьютеры – а в это время банковские управляющие беспрепятственно совершают сделки и проводят операции по выводу из банка любых ценных активов на «дружественные структуры». В случае же переноса контрольных мер на лиц управляющим «проблемного банка» выносится предостережение о недопустимости любых действий, ухудшающих финансовое состояние банка, им должно быть сразу объявлено, что впредь за любые сомнительные операции они несут прямую и полную личную ответственность (перед регулятором, перед клиентами и акционерами банка, перед налоговыми органами, и т.д.), и также публично сообщается о приостановке их членства в профессиональной организации (гильдии).

В отношении введенного обязательного страхования вкладов оказывается, что основным плательщиком взносов в эту систему являются банки, принадлежащие государству (или контролируемые им),  риск банкротства которых фактически равен нулю (которые, по определению, «слишком велики, чтобы государство могло позволить им обанкротиться»), а оплачивать из этих средств приходится «грехи» частных банкиров, которые фактически получают дополнительное «прикрытие» (сверх уже предоставленной им защиты в виде института «ограниченной ответственности») не только для своих чрезмерно рискованных финансовых операций, но и для прямо противоправных действий (вроде скрытого перевода капиталов за границу, отмывания «грязных денег», и т.д.).

Следует также и понимать, что в условиях распространения электронной торговли, развития социальных сетей, появления игровых электронных денег, легко конвертируемых в реальные финансовые активы, деятельность в виде оказания услуг на рынке финансового посредничества становится доступной для всех (включая даже и детей). Раньше преимущество лицензированных коммерческих банков состояло в том, что только они могли пользоваться сетью взаимных корреспондентских счетов, что и привлекало к ним клиентов, нуждающихся в услугах денежных переводов и расчетов. Сейчас же аналогичный сервис предоставляют инвестиционные формы, компании мобильной телефонии, торговые сети (включая и выпуск расчетных пластиковых карт), электронные казино, и т.д. 

При этом не следует забывать, что общие нормы гражданского права и сейчас, и всегда не запрещали гражданам свободно совершать сделки, по своей совокупности как раз и составляющие деятельность финансового посредничества (занимать деньги, открывать счета в банках, приобретать финансовые активы, и др.) – чем и пользуются устроители различного рода финансовых пирамид, держатели подпольных лотерей, букмекерских контор, и т.д. Поэтому ограничение деятельности банковских и финансовых регуляторов исключительно лицензируемыми учреждениями сейчас уже не отвечает требованиям времени и приводит к тому, что все большая доля фактического рынка финансовых услуг остается вне всякого контроля. В этих условиях наиболее простым решением вопроса является установление некоторых количественных и качественных параметров (например, привлечение денежных средств с помощью публичной рекламы, от более, чем пяти лиц, на общую сумму более 500 тыс. рублей, и т.д.), превышение которых создавало бы «оказание профессиональных услуг в форме финансового посредничества» и требовало бы: а) членства в соответствующей профессиональной ассоциации; б) постановки на учет в регуляторе финансового рынка; в) ведения соответствующего учета своих операций и представления регулярной отчетности (включаю уплату всех положенных налогов).

В случае невыполнения какого-либо из этих условий и требований данный гражданин может быть обвинен в незаконном оказании финансовых услуг и привлечен к ответственности, включая уплату штрафов, иные санкции (вплоть до тюремного заключения).

В целом же власти должны смириться с тем, что само регулирование финансового посредничества должно быть стать более либеральным (не требующим от операторов финансового рынка непременного учреждение юридического лица, найма помещения (с кассой, сейфами и непременной охраной), формирования значительного «гарантийного» капитала, и т.д.), но контроль за соблюдением его норм должен быть существенно более жестким и непременно всеобъемлющим.

 

Основные причины современного кризисного состояния

мировой финансовой системы.

 

Считается, что мировая экономика в целом действует в рамках развитого товарно-денежного обмена и основывается на возмездных денежных отношениях. Возмездность в этих отношениях означает, что товары и услуги предоставляются на платной основе, что при нехватке средств на приобретение желаемого товара или услуги покупатель либо воздерживается от покупки, либо прибегает к кредиту, и затем как должник в срок и полностью погашает свои долги. Под денежностью этих отношений понимается то обстоятельство, что все обмены между хозяйствующими субъектами оцениваются в деньгах и ни один из этих субъектов не в состоянии воздействовать на стоимостное значение денег.

Эти общеизвестные постулаты теории товарно-денежного хозяйства (или, как модно сейчас говорить – рыночной экономики) отменены и не действуют в сфере экономических отношений между странами на протяжении уже примерно 50 лет – что и является основной причиной нынешнего коллапса мировой финансовой системы.

В сфере межгосударственных экономических отношений должники не платят (и не намерены платить) своих долгов – и это прямо предусмотрено действующим сейчас мировым финансовым механизмом. Международный валютный фонд требует от всех государств накопления валютных резервов в так называемых мировых резервных валютах, в качестве которых сейчас признаются доллар США и евро. Но накопление резервов в этих валютах автоматически создает ситуацию бессрочного и бесплатного кредитования США и ЕС со стороны всех остальных стран мира. Соответственно, США и ЕС накопляют долги, по которым не намерены когда-либо расплачиваться. В любой рыночной системе наличие таких должников означает скрытую бомбу, которая неизбежно когда-то должна взорваться. А при существующей взаимозависимости всех участников современной хозяйственной системы неплатежи одного крупного должника в цепном порядке ведут к краху всей системы.

При действующей прежде системе золотого стандарта накопление денежных резервов никогда не вызывало этой зависимости («резервы-долги»), поскольку накопление золота любой каждой страной не влекло за собой эмиссии долговых обязательств со стороны другой страны.

В системе межгосударственных экономических отношений главные должники сейчас могут произвольно менять размер своих долговых обязательств. В первую очередь, это – США. Начав с 35 долларов за тройскую унцию золота, сейчас США снизили золотое содержание своей валюты («цену» доллара) до более, чем 800 дол. за одну унцию.[7]Соответственно, в той же пропорции обесценились долларовые резервы всех остальных стран мира и в той же пропорции снизились долговые обязательства государственной казны США. Одновременно США переложили заботу о поддержании обменной ценности своей валюты на своих же кредиторов. Среди них Китай и близкие к нему китайские государства Гонконг, Тайвань и Сингапур накопили уже более 1,5 триллиона американских долларов в своих резервах и для них падение обменного курса доллара на каждый процентный пункт приносит реальный убыток в 15 миллиардов долларов!

При этом США не только не поддерживают постоянное стоимостное значение своей валюты, но и сняли с себя все обязательства по оплате долговых требований других стран, выраженных в долларах. Так, стране-держателю долларового резерва сейчас можно надеяться только на возможность переуступки своих требований к США на каких-то договорных условиях, но не требовать у США ранее внесенных золотых депозитов по гарантированному тогда курсу 35 долларов за тройскую унцию.

Таким образом, фактически вся мировая хозяйственная система функционирует сейчас на базе мерителя с постоянно падающим количественным значением – равносильно тому, как если бы при строительстве некоторого хозяйственного объекта пользовались метром, который в начале строительства равнялся бы 100 сантиметрам, затем – 90, 80, 70 и так далее. 

Для России все эти тезисы имеет самое практическое значение. На момент смерти Сталина СССР имел в своих резервах более двух тысяч тонн золота, сейчас – чуть больше двухсот тонн, остальное «валютные резервы» (до последнего времени, в основном – доллары США). Если считать, что по долларовым депозитам России платят три процента годовых, то за 50 лет сумма долларового депозита примерно утраивается. А золотой резерв СССР, будучи сохраненным в неизменном виде, стоил бы сейчас в тех же американских долларов сумму в 25 большую! 

В самом наглядном виде сейчас эта ситуация продемонстрирована миру на примере Исландии. Все последние десятилетия эти страна гордилась одним из самых высоких в мире показателей ВВП на душу населения (по данным 2003 года – примерно 30 тыс. дол. США). Сейчас же оказывается, что накопленный внешний долг этой страны составляет около 90 млрд. дол. США (около 300 тыс. дол. на каждого ее жителя), и правительство Исландии уже объявило о невозможности его обслуживания. Иначе говоря, как минимум, последние десять лет все население жило за счет средств других стран, фактически даже и не задумываясь о том, что эти деньги придется когда-то возвращать.

Следующими за Исландией должны стать США, которые давно уже привыкли в той мысли, что по своим долгам им платить не надо. Но у США, в отличие от Исландии, есть и другие средства заставить остальной мир продолжать снабжать эту страну товарами в обмен на бумажные доллары. Одно уже упоминалось, это – требования к структуре международных валютных резервов, формулируемые подконтрольным США МВФ. Другое – эмиссия бумажных долларов, активно поглощаемых международным криминальным сообществом. И, наконец, принудительные меры, в соответствии с принципом «если не можешь уплатить долг – уничтожь кредитора». В свое время США уже замораживали долларовые  Ирана и Ливии. Последний пример – «списание» долларовых активов правительства Саддама Хусейна на сумму более, чем в 13 миллиардов дол.[8]

КНР сейчас в материальном смысле (товарами своего экспорта) содержит население США примерно на 250 млрд. дол. в год, удовлетворяясь пока получением просто долговых расписок американского казначейства. Вопрос о прекращении такого кредитования властями Китая уже поставлен, но «банкротить» США они пока не готовы, принимая во внимание огромные суммы уже накопленных  в своих «резервах» долговых обязательств этой страны. Но как только им удастся существенно снизить долю долларов в своих  активах, это решение может быть немедленно пересмотрено.

Пока же именно эти ничем не обеспеченные долги США и ЕС, которые до последнего времени были уверены, что им никогда не придется платить по ним, как раз и формируют огромную массу так называемых «горячих денег» (евродоллары, евровалюты, и т.д.), которые свободно кочуют по всему миру, расшатывая денежные системы и подрывая фондовые рынки. Эти же деньги и создают питательную почву для формирования капиталов организованной преступности. Эти же «горячие деньги» и стали катализатором разразившегося сейчас мирового финансового кризиса.

Эти деньги – лишние, с точки зрения потребностей мировой финансовой системы. При правильном ее функционировании они вообще не должны были возникать. На самом деле, несмотря на все заявления экономистов монетаристского толка, ни в какой «монетизации» мировая экономика вовсе не нуждается.[9]Наоборот, именно усиленная долларовая «монетизация» международных финансовых отношений и вызвал современный кризис всей этой системы – включая и ее общую криминализацию.

Покажем это на примере Аргентины, которая долгое время была объектом «помощи» со стороны МВФ и МБРР. Вначале эти две организации дают этой стране скромный кредит «на развитие» и присваивают им соответствующий кредитный рейтинг. Таким образом открывается дорога для кредитования частными американскими банками, которые «вкачивают» в эту страну многомиллиардные средства. Там эти средства банально разворовываются и очень скоро попадают на частные счета членов военной хунты в тех же американских банках. Поскольку, эти деньги – «грязные», то банки остерегаются вкладывать в легальные американские активы и начинают «прокручивать» их через оффшорные финансовые центры – на фондовые и валютные спекуляции, финансирование незаконной торговли оружием, перевозок наркотиков, и т.д. Затем Аргентина впадает в долговой кризис, кредиты американских банков этой стране списываются за счет американских и неамериканских налогоплательщиков, а в мировой финансовой системе появляется дополнительный массив неконтролируемых ни одной страной или международной организацией «вненациональных» долларовых активов.

Если бы развернуть эту ситуацию назад – изъять деньги у генералов, вернуть их кредиты аргентинским предпринимателям, которые затем погасили бы их американским банкам, то этого долларового «навеса» на мировом финансовом рынке вовсе не появилось (правда, с «монетизацией» криминального бизнеса возникли бы некоторые проблемы).

Таким образом, можно считать установленным, что причины современного финансового кризиса заключаются в том, что:

а) США  и ЕС под видом необходимости формирования международных валютных резервов обеспечивают себе бесплатное и бессрочное кредитование со стороны других стран мира;

б) спусковым крючком для лавины международных платежей являются внешние долги США, покрываемые неконтролируемой эмиссией наличных и безналичных долларов;

в) с подачи США для недобросовестных долларовых должников на международной арене открывается возможность произвольно сокращать суммы своих долговых обязательств, используя для этого «отвязку» стоимостного значения доллара США не только от золота, но и вообще от любого объективного показателя.

В результате возникает уникальная ситуация, когда международные валютные активы и международные валютные резервы формируются за счет прироста долговых обязательств частных банков (ФРС) и наращивания суверенного долга одной страны - и при том, что ни эти банки, на правительство этой страны открыто и официально заявили о снятии с себя какой-либо ответственности за стоимость денежной единицы, в которой исчисляется абсолютный объем этих долговых обязательств.

Таким образом, отсюда можно заключить, что любые эффективные меры по выходу из мирового финансового кризиса должны быть направлены на устранение именно этих причин, а не на показную борьбу с их непосредственными или более отдаленными последствиями. Среди них нужно выделить меры и действия в международных финансовых отношениях, в регулировании кредитно-денежной системы и в налоговом законодательстве.

 

Необходимость реформирования международных финансовых отношений.

 

Особенностью современной сложной ситуации в мировой экономике является наложение друг на друга сразу двух кризисов: кризиса международных кредитно-денежных отношений и кризиса в финансовом секторе США. Оба эти кризиса некоторым образом связаны между собой, их совпадение во времени – случайность, но развитие и обострение каждого из них вполне закономерно и, более того, даже неизбежно. Причины, лежащие в основе каждого из этих кризисов, вполне очевидны и загадок для беспристрастного наблюдателя не составляют (никаких «мозговых штурмов» и спешных консультаций со всякими гуру, шерпами и прочими экзотическими  прорицателями для этого вовсе не надо).

Первый кризис «созрел» на двух подрывных зарядах, заложенных в нынешний механизм международных кредитно-денежных отношений.

Первый – это возведение в статус «международных валютных резервов» денежной единицы одного государства (и при этом – единицы, эмитируемой даже не государством, а просто сообществом частных банков-акционеров ФРС США). Второй – отказ американского государства каким-либо образом обеспечивать товарную основу этой денежной единицы (через отмену гарантированного золотого содержания доллара).

В результате желание всякого государства накапливать свои валютные резервы требовало дополнительной эмиссии американских долларов (можно сказать – независимо от желаний самих США, но точнее – к их скрытому удовлетворению). В самом этом явлении нет ничего страшного; так любые два лица (или государства) могут выпустить в пользу друг друга по векселю на сумму, например, в 1 млрд. доллара, и затем оба они могут выпустить эти векселя в свободный коммерческий оборот (в оплату своих закупок, как залог для приобретения имущественных активов, и т.д.). Денежный и товарный оборот от этих двух лишних миллиардов долларов ни как не пострадают – при условии, что ни у кого не возникнет сомнений в: а) готовности и способности эмитентов погасить эти векселя в срок; б) в неизменности стоимостной величины каждого из этих векселей.

Но США как раз именно это и сделали – сняли с себя и со своих банков всякие обязательства за эмитируемые ими доллары. В итоге все страны – владельцы долларовых «валютных» резервов принуждены были иметь в своем обороте и рассчитываться по свои долгам неденежными (и нетоварными) долговыми обязательствами некоторой неопределенной группы лиц (деньги, как известно, представляют товар – универсальный эквивалент (меритель) стоимости, а банкиры с Уолл-стрита, контролирующие деятельность ФРС, как единое сообщество никак себя не идентифицируют).

Однако и в этом еще не было бы ничего страшного, если бы все страны хранили свои «резервы» в виде долларовых бумажных банкнот в своих сейфах. На самом же деле получалось так, что эти страны взялись помещать свои доллары на счета в тех же американских банках, которые эти доллары и эмитировали (впрочем, осуждать их трудно, поскольку они стремились как-то минимизировать свои потери от снижения товарного «наполнения» американского доллара).[10]Американские же банки в этом случае столкнулись с проблемой размещения этих лишних долларов (изначально американским рынком никак не востребованных). Вот эти банки и пустились во все тяжкие: финансирование «пузырей» на фондовом рынке, льготное кредитование диктаторских режимов во всем мире, раздача дешевых ипотечных кредитов практически без всякого контроля за заемщиками, и т.д.

Но – что самое негативное – именно за счет этих средств американские банки и другие финансовые институты стали формировать международные «горячие деньги», которые начали кочевать по фондовым и валютных рынкам разных стран, раскачивая и ввергая в постоянные подъемы и кризисы. И, кстати, эти же «горячие деньги», как неконтролируемые никаким государством денежные фонды, явилось и источником,  и средством финансирования незаконной торговли оружием, наркотиками, деятельности террористических организаций (в международной прессе уже немало писалось о неких анонимных организациях и фондах, совершающих невероятно успешно биржевые операции в привязке к датам совершения особенно громких террористических актов).

Следует подчеркнуть, что на всем протяжении развития капитализма такой ситуации никогда не возникало – и даже возникнуть не могло, поскольку по взаимным долгам страны всегда платили  (либо товарными поставками, либо универсальным денежным товаром – золотом, серебром, и т.д.) и ни одной стране никогда не позволялось финансировать свои потребности за счет бесконтрольного и беспредельного наращивания своих долгов.

Далее, с течением времени, лишние долларовые «валютные резервы» действительно стали лишними – как только страны – владельцы этих «резервов» поняли, что предъявлять эти «резервы» им просто некому, и что сама товарная ценность этих «резервов» зависит от них самих: как только они попытаются теми или иными способами избавиться от них, их обменная ценность (валютный курс доллара США) будет прогрессивно падать. Сейчас основные кредиторы США стремятся обменять свои бессрочные долларовые активы на долговые бумаги правительства США (казначейские обязательства), которые имеют короткий срок действия и по которым США должны платить проценты. Кроме того, часть своих резервов они начинают переводить в другие валюты (евро, фунты стерлингов). Однако – это только временные меры, далее вновь встает проблема трансформации этих резервов в реальные ценности в условиях их ускоренного обесценения.

И сейчас становится очевидным, что основная проблема современных финансовых отношений состоит в том, что применяемые «мировые деньги» приватизированы частным банковским капиталом США, а национальные деньги других стран полностью зависят от произвольных действий политиков и государственных банкиров этих стран. Между тем, вся современная система капиталистического товарного хозяйства строилась и развивалась на основе рыночных инструментов и средств обращения (золото, серебро, коммерческие векселя, банкноты частных банков, и т.д.), независимых от публичной власти любого – национального или международного – уровня. Иначе говоря, весь процесс общественного производства осуществлялся на строго товарной, возмездной основе и деньги - как товарный эквивалент стоимости – принадлежали всем (или – никому, что тоже самое) и никому не было позволено ни портить деньги, ни присваивать себе монопольные права на выпуск денег (в обороте, особенно в расчетах между банками или государствами, в равной степени могли использовать как чеканенные кем-то монеты, так и просто весовые количества денежного металла).

Монополия государства на выпуск заменителей денег (и последующий запрет на использование в расчетах настоящих денег) в современных условиях фактически превратилась в монополию на порчу денег и, соответственно, весь процесс товарного производства оказался в зависимости от добросовестности и порядочности государственной власти, от того, насколько ее фискальные аппетиты (стремление получать дополнительные доходы от эмиссии своих денежных знаков) могут быть сдержаны процедурами демократического устройства современного общества. Как показывает опыт, практически во всех странах фискальные интересы власти фатально преобладают. Национальные валюты становятся объектом регулирования, а точнее – манипулирования со стороны государственных властей, как на внутринациональном, так и на международном уровне.

Претензии монетаристов на регулирование экономического развития методами накачки «деньгами»  товарного оборота, основанные на якобы «острой потребности» экономики в «дополнительной ликвидности», представляют собой редкий случай полного отрыва от реальной действительности. На самом деле, современная экономика абсолютно не нуждается в деньгах как средстве обращения,[11]но претерпевает неисчислимые трудности из-за отсутствия денег как универсальной меры стоимости.

Основой всякого развития и экономического роста вообще являются накопления населения и реализация долгосрочных инвестиционных проектов, но при неопределенной будущей «ценности» денежной единицы (а точнее – при большой уверенности в падении ее «ценности», но и при сохранении неуверенности в отношении скорости этого падения) стимулы к накоплению таких «денег» резко снижаются, а окупаемость вложений в «длинные» проекты не может быть просчитана даже приблизительно, что фактически исключает возможность использования на эти цели банковских или межгосударственных кредитов. Поэтому всякое манипулирование товарной стоимостью денежных единиц и создание возможностей для накопления непогашаемых денежных долгов как во внутринациональном обороте, так и в международных отношениях – что стало отличительной особенностью современного механизма государственного регулирования экономики – закономерно создает предпосылки для сползания в хронические финансовые кризисы, разрушительно отражающиеся на экономическом развитии.

Единственной возможностью устранения этой угрозы является возврат к товарной основе денег и переход к такому механизму регулирования товарных отношений, который бы исключал в принципе возможность для отдельных экономических субъектов и государств существовать за счет накопления долгов перед другими субъектами хозяйственного оборота. Этих целей можно добиться путем создания региональной (и позднее – мировой) валюты, основанной на реальных товарных ценностях, не зависящих от воли или произвола любых сторон и участников региональных (международных) отношений.

Следует признать, что международные финансовые отношения вполне закономерно оказались в такой кризисной ситуации: рынок, как и любой другой общественный или технический механизм не может существовать без твердого и надежного мерительного эквивалента (достаточно попробовать представить себе строительство дома с помощью метровой линейки, число сантиметров в которой постоянно уменьшается). И действительно, и в науке и среди экономистов-практиков давно распространено мнение, что судьбу мировой финансовой системы нельзя оставлять в руках правительства одного государства (любого, пусть даже и не столь безответственного, как правительство США). Ими разработаны целый ряд достойных рассмотрения предложений, включая «приватизация» денег (вывод денег из-под ведения правительства, предлагаемый экономистами австрийской школы), возврат к золотому стандарту, введение региональных валют, и т.д.). Таким образом, сложившаяся ситуация, хотя и катастрофична[12], но – не фатально катастрофична и мы можем предложить ряд мер, которые могут вернуть экономический оборот в мире на реальной стоимостную базу, обеспечить возврат к деньгам как объективно существующей меры стоимости.

Первое. Создание мирового центрального банка и введение реальных мировых денег.

Среди всех вышеизложенных предложений интересам России, как страны, богатой естественными ресурсами, более всего соответствует предложение Дж. Сороса, который предлагает создать систему мирового центрального банка и ввести мировую валюту, основанную на нефти. В этом случае любая страна может создавать свои валютные резервы в нефтяных запасах определенных мировым банком нефтедобывающих стран и эти запасы будут контролировать мировым банком на международной основе, что гарантирует собственнику такого валютного нефтяного резерва неограниченные права в его использовании (продажи, передачу в виде залога, и т.д.).

Такой резерв в нефтяных активах однозначно лучше долларового резерва (за последние 20 лет, при всех последних ценовых колебаниях, нефть выросла против доллара не менее, чем в 10 раз), обеспечивает стране-собственнику такого резерва определенный уровень энергетической безопасности и – что самое главное – полностью устраняет возможности манипулирования стоимостью нефтяной валютой в интересах какой-либо одной страны (если спекуляции с тем же долларом будут оказывать негативное влияние на нефтяной рынок, то страна-собственник такого резерва может просто использовать как производственный ресурс). И, кроме того, поскольку деньгам будет возвращена их изначальная товарная форма, то всякое государство (и даже любое частное лицо) сможет на абсолютно законной основе самостоятельно «делать» деньги – т.е., разведывать, добывать и накапливать нефть как законный денежный актив (кстати, США так и поступают: покупают арабскую нефть и закачивают ее в подземные хранилища).

Другим вариантом может быть создание искусственной денежной единицы, основанной на корзине основных стратегических продуктов (нефти, газа, золота, некоторых других цветных металлов, составляющих набор с определенными фиксированными «весами» для каждого из этих компонентов). Для такой валюты остаются те же преимущества: твердое товарное содержание и независимость от произвольного вмешательства какого-либо одного государства или международной организации.

Предлагаемый ниже проект такой региональной валюты основывается, в первую очередь, на интересах России, как собственника значительной доли мировых природных ресурсов. Основными моментами реализации этого проекта являются следующие (все суммы и объемы относятся к начальной стадии проекта, которая осуществляется силами и возможностями двух первоначальных его участников – России и Китая).

Первое. Расчетно  формируется совместный базовый товарный фонд на сумму в 500 млрд. дол. США, составляемый из реальных товарных ресурсов в пропорции: 50 % - нефть, 30 % - золото, и по 5 % - медь, алюминий, никель, титан.

Второе. Стороны на паритетных началах (50:50) договариваются о внесении своих долей фонда путем передачи конкретных ресурсов или средств в управление этого совместного фонда: Россия – вносит нефть в виде передачи законсервированного месторождения легкодобываемой нефти, уже подключенного к магистральному трубопроводу с прямым выходом за рубеж и согласованные количества золота и других металлов; Китай вносит 250 млрд. дол. США либо полностью деньгами (на приобретение у России или на мировом рынке соответствующих запасов металлов), либо частично непосредственно в определенных количествах металлов.

Третье.  Стороны размещают активы в виде металлов в согласованных местах хранения под международным контролем (в портовых зонах РФ и Китая или других хранилищах). Расходы на хранение этих активов погашаются за счет доходов фонда от операций с руанями (в виде комиссионных или процентов).

Четвертое. Фонд выпускает свои собственные региональные (мировые) деньги – руани – полностью обеспеченные вышеуказанной товарной массой в согласованной пропорции – безналичные или в виде банкнот для межбанковских расчетов стандартным номиналом в 10 млн. дол. США (в эквиваленте). Фонду вменяется по первому требованию и беспрепятственно как оплачивать руани соответствующими количествами товарных активов, так и выдавать руани в обмен на вносимые в его ресурсы товарные акитвы.

Пятое. Каждая сторона получает руани на сумму ее вклада в свое полное пользование.

Далее руани могут использоваться как для взаимных расчетов между РФ и Китаем, так и в отношениях РФ и Китая с другими странами, по желанию последних, а также как залог при привлечении кредитов. Кроме того, всякая страна может создавать свои валютные резервы накапливая руани, причем преимущество последних состоит в том, что последние не обесцениваются и всегда могут быть обращены в необходимые данные стране товарные ценности (или обменены на товары других стран, пожелавших хранить свои валютные резервы в руанях).

Далее может быть определена заинтересованность в участии в данном фонде других стран группы БРИК (Индии, Бразилии) или любых других стран. В этом случае первоначальный размер фонда может быть увеличен, и места хранения его материальных активов соответственно изменены.

Позднее может быть поставлен вопрос о дроблении руаня на более мелкие единицы, с возможностью использования его в обычном коммерческом обороте или для целей частного накопления.

В целом, как нам представляется, внедрение руаня в систему международных финансовых отношений и расчетов поможет избавить Россию от необходимости финансировать своими ресурсами экономику США и других западных стран, обеспечит надежное средство кредитования для участников мировой торговли и в дальнейшем может заложить основу для оздоровления национальной денежной системы (путем привязки курса рубля к руаню).

Что же касается более длительной перспективы, то, на наш взгляд, назрел переход к единой общемировой энергетической валюте (через которую по твердой формуле будет выражаться энергетическая ценность нефти, газа, угля, торфа, и т.д.). Такой вариант наиболее соответствует существующей экономической ситуации, когда фактическим ограничителей и мерой стоимости многих товаров служат энергетические затраты на ее производство. Другое преимущество такого варианта состоит в том, что он автоматически переводит проблему экономии энергии в разряд накопления денег, что резко повысит привлекательность всех действующих и будущих программ энергосбережения.

Второе. Другой серьезной проблемой, как уже отмечалось выше, является бесконтрольное накопление государственных (суверенных) долгов, при том, что значительная часть их формируется как «мировые валютные резервы», без даже и формальной обязанности стран-должников (США и ЕС) по их погашению.

Для решения этой проблемы можно предложить следующее:

а) установить порядок регулярного взаимопогашения и разрешения государственных долгов, закрепив обязанность проведения таких периодических сессий за одной из действующих (МВФ, МФРР, ВТО) или вновь создаваемых международных организаций – каждые пять лет, с подготовкой и подписанием соответствующих двусторонних или многосторонних соглашений;

б) разработать и утвердить, на международном уровне, порядок конвертации суверенного долга в «капитал» (финансовые активы, производственные объекты, природные ресурсы, и т.д.), который будет использоваться для принудительного разрешения вопроса о неоплате долга в отношении стран, не способных  обеспечить иные способы регулирования своей задолженности на договорной (взаимосогласованной) основе;

в) ввести порядок личной международной ответственности руководителей государств за избыточное накопление внешнего суверенного долга, например, через затребование подтверждения прироста долга единогласным решением парламента (при непарламентских режимах власти - на общенародном референдуме, проводимом под международным контролем, или другим аналогичным образом).

В конечном счете, все эти меры призваны существенно сократить возможности злоупотреблений руководителей отдельных государств своими правами - в смысле конвертации прироста долга своей страны в прирост своего личного состояния.

 

 Реформирование системы регулирования банковско-финансового сектора.

 

И второй кризис – кризис финансового сектора США (который сейчас уже реально грозит мировой экономической рецессией, как это уже случилось в 30-е годы прошлого века) – также имеет причины вполне явные и давно известные. Это – ситуация «конфликта интересов» у ведущих операторов финансовых рынков и отсутствие действенного механизма их личной ответственности за свои действия.

«Конфликт интересов» заключается в том, что посредники, действующие на финансовых рынках, наряду с выполнением поручений клиентов по приобретению и продаже валюты, фондовых ценностей, заключению спекулятивных сделок на бирже, и т.д., одновременно могут выполнять те же самые операции за свой счет и  в свою пользу. Такая ситуация дает им возможность манипулировать поручениями клиентов и даже их средствами в пользу извлечения повышенных спекулятивных доходов лично для себя. И при таких высоких доходах все риски по сделкам они полностью возлагают на своих клиентов.[13]

Если иметь в виду, что валютные и фондовые биржи в их нынешнем ситуации, это – площадки, где люди играют на деньги, то только в этом единственном варианте азартных игр посредникам разрешено принимать участие наравне с их клиентами. Во всех остальных видах азартных игр крупье, банкометам, и т.д. категорически запрещено, прямо или косвенно принимать участие в этой игре (и, тем более, играть непосредственно против клиентов). А для бирж, например, игра против клиента или с использованием инсайдерской информации – обычное дело (принимаемые против последних злоупотреблений законы или внутрибиржевые ограничения, как правило, оказываются бездейственными).

Проблема ответственности финансовых посредников также известна не первый год. В основе всякого валютного и биржевого кризиса лежат действия банков и крупных спекулянтов, которые в периоды надувания «пузырей» получают невероятные прибыли, а в периоды спада предоставляют все потери нести их клиентам. Недавний крах практически всей индустрии инвестиционных банков в США показал, что их топ-менеджеры уже перевели на свои личные счета (в виде окладов, премий и бонусов) многомиллионные суммы не только прибылей от спекулятивных операций, но и значительную долю капиталов акционеров этих банков (сейчас правительству США предлагается компенсировать эти потери капитала за счет средств налогоплательщиков).

Следует также подчеркнуть, что банки практически во всех развитых странах представляют собой наиболее обобществленный сектор экономики: все банки подлежат особым мерам контроля со стороны государства, а крупнейшие из них либо непосредственно принадлежат государству (Франция, Австрия, Италия), либо действуют под прямым влиянием со стороны правительства (Япония, Германия). Последние «либеральные» в этом отношении страны – США и Великобритания – вынуждены были принять меры по «огосударствлению» крупных банков под воздействием финансового кризиса.

Дальнейшее развитие этого кризиса ставит также вопросы об усилении государственного вмешательства (или даже прямого участия) в операции на фондовом рынке и в страхование (всеобщее падение курсов акций, крах основных инвестиционных банков и крупнейшей страховой компании АИГ в США, и т.д.).

Какой вывод из этих событий должны сделать Россия? Придерживаться ли по-прежнему либерального курса или приступить, по примеру Запада, к  спешному «огосударствлению» сектора финансовых услуг? На наш взгляд, уже пришло время отказаться от привычной традиции бездумно «списывать» у Запада все, что попало под руку (начиная с НДС и кончая дикой биржевой игрой). И если посмотреть внимательнее, то и сейчас на Западе вовсе не все валится с ног. В США более 17 тысяч банков, а терпят бедствие не более десятка из них (правда, наиболее крупные), в промышленности трудности испытывают, в основном, отрасли и компании, наиболее обремененные долгами (когда кредиты брались под залог собственных акций, потерявших значительную часть своей стоимости в результате кризиса) или особыми социальными обязательствами (например, в цене любого американского автомобиля более тысячи долларов составляют платежи компаний в корпоративные пенсионные фонды – сверх прочих обязательных социальных платежей и налогов). И пример прошлого (компания Генри Форда, который принципиально не пользовался кредитами банков и ненавидел биржевую игру, практически безболезненно пережили кризис и депрессию 1930-х годов), и современная действительность доказывают, что производственный сектор может быть вполне надежно защищен от биржевых потрясений простыми мерами собственной осмотрительности и предостерегающими действиями со стороны властей (в отношении последнего яркий пример обратного – требования Центробанка РФ в конце 1990-х годов формировать резервы банков за счет приобретения в качестве «супернадежных» активов ГКО).

Если проанализировать все эти факты и явления, то становится очевидным, что именно игнорирование действительности в регулирующих действия властей западных стран и приводит к столь печальным последствиям. Сейчас, избегая дальнейшей аргументации, приведем только общую схему правильного, основанного на современных реалиях рыночной экономики,  построения и регулирования сектора финансовых услуг для РФ.

На самом деле, в России в финансовом секторе государства одновременно и мало, и избыточно. Мало там, где бизнес вырождается в азартную игру и прямое мошенничество, и избыточно там, где потребители и рынок в целом вполне сами способны «приводить в чувство» недобросовестных поставщиком товаров и услуг. Так, например, в США из общей массы банков большинство составляют так называемые «бесфилиальные банки» - местные банки, которые действуют в пределах одной местности (городка), их владельцы – местные жители, и их управляющие кредитуют только местных предпринимателей, которых также знают лично. И собственный капитал этих банков может быть как угодно мал – до сих пор в США существуют и банки с капиталом не более 25 тыс. дол.

Кризисы на Уолл-Стрите эти банки обычно не затрагивают, а если же какой-то из этих банков и терпит крах, то все последствия от этого имеют строго локальный характер, а «на перехват» клиентов этих обанкротившихся банков обычно выстраивается очередь из банков соседних местностей. При этом мошенники и алчные спекулянты в этих «соседских» и «семейных» банках не задерживаются, они предпочитают «анонимные» (акционерные) банки столичных городов.

Если проанализировать все эти факты и явления, то становится очевидным, что именно игнорирование действительности в регулирующих действия властей западных стран и приводит к столь печальным последствиям. Сейчас, избегая дальнейшей аргументации, приведем только общую схему правильного, основанного на современных реалиях рыночной экономики,  построения и регулирования сектора финансовых услуг для РФ.

В связи с этим проделанный анализ позволяет предложить следующее.

Первое. За состояние расчетов в стране полную ответственность должно нести государство.

Для этого государством должны быть и государством же должна управляться единая Национальная расчетная система (НРС), в которой каждому физическому или юридическому лицу обязаны открыть его личный жиро-счет. Все переводы по этим жиро-счетам должны проводиться бесплатно, но должны быть установлены пределы на суммы и частоту таких переводов (ориентировочно – не более 3 000 рублей и более трех переводов в день). Единственное исключение – для обязательных платежей в виде налогов, административных штрафов и выплат по решениям судов.

Может быть создана одна или две НРС – на основе учреждений почты и сбербанка. В функции кредитования НРС должна быть ограничена правом «продажи» свободных денежных ресурсов другим учреждениям банковского сектора.

Второе. Необходим переход к реальной трехуровневой банковской системе.

При этом условии банковская система РФ в целом будет иметь следующий вид:

Уровень 1. Банки, действующие на основе национальной лицензии (правовая форма – акционерное общество или госкорпорация):

а) НРС, с монополией на общенациональные расчеты и с правом неограниченного открытия корсчетов в иностранных банках – на базе сбербанка, учреждений  почты и расчетной системы Центробанка;

б) универсальные национальные банки – не более 4-5, с долей в их капитале государства не менее 25 % и при условии, что один другой акционер или связанная между собой группа акционеров не может владеть более 3 % капитала; с правом неограниченного открытия корсчетов в иностранных банках ; минимальный собственный капитал такого банка – 50 млрд. дол. США; 

в) специализированные банки – действуют в национальном или международном масштабе, но строго в рамках своей специализации – банк для внешней торговли, банк проектного финансирования, банк гарантирования и страхования экспортных кредитов, и другие.

Уровень 2. Банки, действующие на основании региональной лицензии (правовая форма – акционерное общество, взаимные банки, индивидуальные и семейные банки):

а) универсальные банки с правом расчетного обслуживания в пределах региона и с правом иметь ограниченное число корсчетов в иностранных банках (кроме стран-оффшорных центров);

б) специализированные банки с правом открытия филиалов (только в данном регионе);

в) специализированные бесфилиальные банки.

Уровень 3. Банки, действующие на основе местной лицензии (правовая форма - взаимные банки, индивидуальные и семейные банки):

а) универсальные и специализированные местные однофилиальные банки;

б) банки с правом открытия банковских пунктов обслуживания (отделений) – с ограниченным числом;

в) корпоративные, профсоюзные и т.д. взаимные банки (кассы взаимопомощи).

При этом в соответствии с новой структурой банковской системы меняются роль и функции Центрального банка РФ – на принципах  исключения дублирования, пересечения и смешения функций, прав и обязанностей, избегания всякого «конфликта интересов». В частности, из него выделяется расчетная функция (передается в НРС), создается отдельное Агентство обслуживания госдолга (по примеру аналогичного в Германии), выделяется Агентство надзора за банковской деятельностью и Агентство страхования вкладов населения. При этом разработка государственной денежно-кредитной политики и утверждение стандартов бухгалтерского учета для банков передается в ведение министерства финансов (в специально образуемый департамент денежно-кредитной политики), а за Центробанком остается только ее реализация – формированием учетной ставки процента.

     При такой новой системе у Центробанка остаются только самые   главные  ключевые функции, оправдывающие его статус как высшего кредитно-денежного органа государства: все, что связано с эмиссией и оборотом национальных денег; валютный контроль (установление норм, надзор); контроль за организацией и функционированием системы расчетов (включая ведение корсчетов, и т.д.); контроль за системой банковского лицензирования; эмиссия государственных ценных бумаг.

Третье. Реализуется введение личной (персональной) ответственности граждан, физических лиц – агентов в функции финансового посредничества.

Для этих целей создается особая Гильдия (ассоциация) профессиональных финансовых посредников (ПФП), с подразделениями по группам: банкиры, страховщики, биржевые (фондовые, товарные, и т.д.) маклеры, прочие (другой вариант – восстановление понятия «коммерсант», создание Единого реестра коммерсантов, распределение их по разрядных гильдиям и в высшем разряде выделить категорию «коммерсантов-профессиональных финансовых посредников»).

Согласно закону только лицам, являющимся членами данной Гильдии,  разрешается вести лично, самостоятельно или в группе, деятельность «финансового посредничества», занимать любые ответственные посты в организациях, осуществляющих деятельность «финансового посредничества», а также контролировать любым образом такие организации. При этом должно быть установлено, что Гильдия ПФП несет прямую финансовую (солидарную) ответственность за действия своих членов. Эта ответственность должна быть застрахована в надежных страховых компаниях, выплата страховой премии осуществляется за счет членских взносов членов Гильдии. При таком порядке Гильдия в целом и все ее члены будут заинтересованы немедленно исторгать из своих рядов любых лиц, в отношении которых будут хотя малейшие подозрения в их порядочности, допускающих злоупотребления, нарушающих законы, и т.д. (серьезная санкция, поскольку с исключением из Гильдии ПФП это лицо лишается всякой возможности  действовать в этой сфере). Соответственно, и при приеме в члены Гильдии каждый кандидат должен будет представить доказательства своей квалификации, порядочности и законопослушания. Никакой фаворитизм в этом случае не будет возможен, поскольку никто из членов Гильдии не захочет рисковать своими деньгами в случае злоупотреблений возможного новобранца.

Кроме того, для контроля над крупными ПФП (банками, страховыми компаниями, пенсионными фондами, биржами, и т.д.), деятельность которых имеет непосредственно общественный характер (т.е., услуги которых обращены к широкой публике и имеют крупные масштабы), вводится институт «государственных финансовых инспекторов» (ГФИ).

В рамках этой новой системы личной ответственности целесообразно  первичным из определений «банк» и «банкир» выбрать последнее. Тогда «банком» будет считаться финансовое учреждение, контролируемое и управляемое «банкиром» («банкирами») – аналогично порядку, действующему сейчас в отношении биржевых брокеров. В связи с этим и лицензии на занятие банковской деятельностью должны выдаваться только отдельным гражданам, либо действующим индивидуально, либо действующим в группах – каждому, на основе солидарной неограниченной ответственности, либо лицам, действующим через организации – на основе их личной достаточно высокой застрахованной ответственности за деятельность этой организации.

Четвертое. Настоятельно необходимо ужесточить государственное регулирование биржевой деятельности.

В современной действительности игра на бирже фондовых и товарных спекулянтов ничем не отличается от любой другой азартной игры – на тотализаторе, в казино, через букмекерские конторы, и др., но ее возможные последствия далеко не сравнимы с потерями за карточным столом. Соответственно, и социальная, экономическая, финансовая опасность для общества от азартных игр на бирже много выше, чем в сфере традиционных азартных игр.

Между тем, в сфере азартных игр и сами игорные учреждения нередко принадлежат государству (Монако, Финляндия, и т.д.), и посредникам всегда строго запрещено непосредственно принимать участие в игре (крупье, банкометы, и др. обязаны давать личную подписку с обязательством  неучастия их и их родственников в игре по месту работы). Если обратиться и непосредственно к сфере биржевых операций, то для развитых стран и в прошлом, и в настоящем вовсе не редкость, когда и биржи являются государственными учреждения, и брокеры являются государственными служащими.

С учетом всех этих обстоятельств предлагается следующее:

а) установить, что любые биржи (как фондовые, так и товарные) могут быть образованы только как государственные учреждения;

б) торговые операции на биржах могут вести только зарегистрированные операторы (брокеры), которые являются государственными служащими (либо входят в ограниченный список лицензированных брокеров с правом работать на бирже и с обязательством не заниматься никакой иной коммерческой деятельностью) и которым категорически запрещено (как прямо, так и через посредников) вести операции на бирже за свой счет и от своего имени;

в) для ограничения спекуляции ввести специальный налог на любые сделки, не завершающиеся поставкой реального товара (материального продукта или ценной бумаги); при этом установить такой порядок, что налог удерживается с любой биржевой сделки, и затем возвращается – при подтверждении реального характера сделки (возможен также и иной вариант – введение обязательного государственного страхования всех биржевых сделок спекулятивного характера – как сделок пари по смыслу ГК РФ);

г) ввести государственную монополию на осуществление депозитарной деятельности; для реализации этой меры -  создать Центральный депозитарий для регистрации акций крупнейших эмитентов и операций с ними, и при этом, для ограничения спекуляций с акциями российских эмитентов за пределами РФ ввести специальный налог на регистрацию сделок, совершенных вне рамок российских бирж, и налог на «анонимность сделок» - на сделки, совершаемые от имени или в пользу так называемых «номинальных собственников».

Такие меры никак не затрагивают «рыночную природу» и «рыночный характер» самой биржевой деятельность, но лишь более надежно защищают интересы реальных инвесторов, вкладывающих свои капиталы в сделки на фондовом рынке. Аналогичным образом присутствие на шоссейных дорогах ГАИ как государственного регулятора дорожного движения и сама государственная принадлежность государству этих шоссейных дорогах вовсе не препятствует рыночному обороту на них грузов и пассажиров.

Пятое. Ввести определенные финансовые и фискальные ограничения  в отношении операций, проводимых через международные оффшорные центры и с так называемыми «горячими (анонимными) капиталами».

На международном уровне такого рода действия  уже получили некоторую поддержку – например, на уровне ЕС, который добился принятия рядом стран-международных финансовых центров обязательства собирать налог с доходов резидентов стран-членов ЕС, получаемых на их вклады в банковских учреждениях этих центров, и затем перечислять суммы этих налоговых сборов в казну соответствующих стран-членов ЕС. Правда, США пока отказываются занять аналогичную позицию, а в Европе она встречает активное противодействие со стороны Швейцарии.

С учетом такой ситуации для РФ рекомендуется ввести специальный  налог на международные «спекулятивные» валютные переводы (т.е., за исключением оплаты товарных сделок и расчетов по ссудным операциям) – идея нобелевского лауреата Дж. Тобина – с дифференцированными (в сторону повышения) ставками для операций с оффшорными центрами и для сделок, в которых стороной (сторонами) выступает номинальный собственник (собственники).

При этом следует иметь в виду, что если в России имеет место практика «обналичивания» денежных сумм, то в развитых странах, наоборот, преступные круги ищут возможности «завести» наличные суммы незаконно полученных доходов на безналичные счета в банковской системе. Такое различие связано с тем обстоятельством, что в развитых странах полученные любым образом наличные деньги невозможно каким-либо образом использовать, пока они не положены на банковский счет и с них не уплачены соответствующие налоги. Отсюда в США появилось понятие «отмывания» денег – что в России неизвестно и не имеет какого-либо смысла.

Объяснение таких различий – в том, в России преступно нажитым средствам практически обеспечивается полный иммунитет от налогов: если вас не поймали за руку при краже и не доказали через суд незаконный характер полученного вами дохода или нажитого имущества, то вы свободны от каких-либо претензий со стороны закона. Можно на эти деньги свободно приобретать имущество, покупать акции, автомашины, яхты, и т.д. Совершенно обратная ситуация – в развитых странах. Там сам факт появления у лица дохода, имущества, вклада в банке, и т.д. уже составляет налоговое событие, а недекларирование этого дохода или имущества и не уплата с них налога означает совершение серьезного правонарушения, которое карается независимо от того, докажут ли иные правоохранительные органы факт уголовного преступления при получении этого дохода и завладения этим имуществом. Кроме того, в развитых странах существует отлаженная система удержания налога непосредственно хозяйствующим агентом (за неудержание налога – уголовное наказание), который или через которого осуществляется выплата дохода.

Так, в приведенном выше примере в США при выплате суммы наличных денег с банковского счета нерезиденту немедленно удержали бы 33 % этой суммы – в счет налоговых обязательств получателя этой суммы. Далее ему пришлось бы иметь дело с налоговым органов – по факту недекларирования этого дохода, и с органами банковского надзора и ФБР – по выяснению действительного происхождения этой суммы  и характера всей операции в целом. При этом все участники этой операции должны быть исчерпывающим образом идентифицированы – с последующим точным определением их роли в этой операции и вытекающих для них отсюда налоговых обязательств. Точно также в США вы не можете перевести за границу никаких сумм, пока не выполнены все обязательства по налогам, связанных с их получением.

Таким образом, в США и во всех развитых странах существует система всеобщего и полного подоходного налогообложения и ее нельзя избежать, даже если пользоваться только наличными деньгами. Во-первых, оборот наличных денег в этих странах вообще ограничен и многие операции просто нельзя совершить, не задействовав счет в банке. Во-вторых, налоговые органы в состояние и проследить и сделки за наличные (обязанность их заявления лежит на риэлторах, продавцах ювелирных салонов, бутиков, и т.д.). Кроме того, в ряде европейских странах существует система обложения по общей сумме имущества (состояния) налогоплательщика и все состоятельные граждане обязаны декларировать все элементы своего имущества и платить налог с общей суммы его оценки.

Если сравнить с этим механизмом, то в России подоходного налога вообще не существует, а вместо него применяется налог на заработную плату, которые автоматически удерживается работодателями. Человек может внезапно стать миллиардером и его никто не спросит о налогах или об источнике его богатства. Поэтому в России не надо «отмывать» деньги, проводя их через банковский счет и уплатив соответствующие налоги.

Отсутствие надлежащего контроля в сфере подоходного налогообложения и, фактически – отсутствие самого подоходного налога в его современном варианте – делает всякое сотрудничество с западными странами абсолютно бесперспективным. Налоговые органы РФ не могут предъявлять как свои гражданам, так и иностранцам никаких требований, выходящих за пределы действующего законодательства, не могут требовать и соответствующей информации от своих западных коллег. В то же время ничто не мешает налоговым органам западных стран привлекать к налогообложению в свою пользу российских граждан по доходам, не задекларированным в России. Так, например, правительство РФ исправно освобождает от налогообложения премиальные, получаемые спортсменами за выигрыш олимпийских медалей, но если спортсмены проживают в странах Запада (вполне обычное явление), то с этих же премиальных полную сумму налога удерживает соответствующее западное государство.

Таким образом, если подходить к проблеме неформально, то, прежде чем рассчитывать на успешное сотрудничество с развитыми странами в борьбе против уклонения от налогов (и получать фискальные выгоды от этого сотрудничества), необходимо перейти к современной системе всеобщего и полного подоходного налогообложения. Для этого необходимо:

а) установить, что любой доход, определенный в смысле ст. 41 НК РФ, подлежит декларированию и налогообложению:

б) отменить все льготы по подоходному налогу (в Великобритании их нет даже у королевы);

в) чтобы избежать неоправданных затрат времени и усилий на обнаружение и налогообложение недостаточных доходов, ввести необлагаемый минимум (только для заработанных доходов) в размере не менее 300 долларов в месяц:

г) ввести прогрессивную ставку налогообложения (на уровне 40 %).

Кроме того, в целях ликвидации лазеек в подоходном налогообложение надо ввести сплошную систему удержания налога с доходов, переводимых за рубеж, восстановить налог на дары и наследства и принять налога на крупные состояния (1 -1,5 % с общей суммы имущества).

В организационном плане по примеру западных стран следует создать единое ведомство по сбору всех налогов и пошлин в государственный бюджет и вернуться к системе сбора налогов и всех других обязательных сборов на единые счета налогового ведомства.

В конечном счете, все предлагаемые меры можно свести к следующему:

а) финансовые рынки и действующие на них операторы должны быть возвращены к общим правилам рыночной деятельности и личной финансовой ответственности, действующим в других секторах и сферах частно-предпринимательской деятельности;

б) государство должно силой закона и действиями своих надзорных органов оградить производственный механизм экономики и общество в целом от эгоизма и злоупотреблений со стороны «виртуальных», спекулятивных структур и учреждений финансового сектора.

 

Заключение по подразделу. Основные выводы.

 

О взглядах ученых на данную тему.

А. Смит о «финансовом капитализме» и об «эмиссии» денег не знал и даже не предполагал такого безобразия.

К. Маркс писал о «ссудном капитале», под которым понимал капитал предпринимателей, временно выводимый из процесса производства и принимающий в период этого времени либо непосредственно денежную форму (в золоте или серебре), либо форму краткосрочных долговых обязательств (векселей) реальных агентов капиталистического товарного производства. Ссудный капитал, в понимании К. Маркса, постоянно то выходит из производства, то возвращается в него, и разница состоит только в том, что, когда ссудный капитал выводится его собственником из процесса производства (например, по причине нежелательности сохранения прежних объемов производства), то он может использоваться другими участниками производства – на заемной основе, с выплатой части дохода собственнику этого ссудного капитала. Иначе говоря, ссудный капитал у К. Маркса ни имеет ничего общего с современным «финансовым капиталом».

К. Маркс выделял также паевой (долевой) капитал акционерных обществ, который, будучи выпущенным в свободное обращение на фондовом рынке, создавал дополнительные (к реальному, задействованному в процессе производства акционерных компаний) финансовые активы, которые К. Маркс квалифицировал как «фиктивный капитал» (сравни с «виртуальным капиталом», который сейчас активно вводится в обращение в Интернете).

Далее В.И. Ленин и некоторые другие исследователи разработали теорию империализма, рассматриваемого как последующий за капитализмом этап развития общества. Ленин выдвинул идею, что империализм закономерно становится последним этапом развития капитализма (канун и предтеча  неизбежной социалистической революции) и предложил пять признаков империализма, среди которых он выделил как основные – капитализм «монополистический», «финансовый» и «загнивающий» (если принять эту ленинскую теорию, то современный капитализм в России из стадии «капитализма государственного» перешел сразу в стадию «капитализма загнивающего»).

Ученые направления «предпринимательского капитализма» (наиболее ярко представленные так называемой «австрийской школой» – К. Шумпетер, А. фон Хайек, Н. Роттбард, и др.) – вообще отрицали какую-либо полезность государственного вмешательства в сферу денежного обращения. С их точки зрения, государство должно быть лишено права эмиссии «денег» (возможны лишь временные заимствования государства или его органов на свободном частном денежном рынке); деньги должны исключительно частными, товарными, а сам их оборот и вообще обменная ценность денег должны определяться исключительно объективными условиями частно-капиталистического производства; центральный (эмиссионный) государственный банк вовсе не нужен и вообще является вредной организацией.

Дж. Кейнс также жестко критиковал фондовую биржу и сложившуюся систему государственных финансов.

Однако в современной России все эти ученые сейчас «не в моде». Исторически сложилось так, что СССР долгое время шел по собственному пути интеграции и международных финансовых отношений (СССР хоть и участвовал в создании системы Международного валютного фонда и Мирового банка, но не вступил в эти организации), а во внутреннем хозяйственном обороте денежный оборот просто следовал централизованным решениям о движении материальных ресурсов (вместе с тем, в СССР – возможно интуитивно – огромное значение придавалось соблюдению таких важнейших для любой экономики пропорций (балансов), как соотношение роста денежных доходов населения и объема производства (плюс ввоза) потребительских товаров, роста заработной платы и темпов прироста производительности труда.

Подчеркнем, что без государственных бумажных денег, без долгов и без процентов и без паразитирующих на всем этом рукотворном хаосе государственных и частных структур вырисовывается совершенно иная экономическая картина мира.

Во-первых, деньги будет выгодно сохранять и накапливать и без процентов – поскольку цены всех производимых человеческим трудом товаров, выражаемые  в настоящих деньгах, будут постоянно снижаться (вместе с техническим прогрессом и повышением производительности труда), и на одну и ту же сумму денег позднее всегда можно будет купить больше товаров, чем на момент начала их сбережения.

Во-вторых, торговым предприятиям будет выгодно продавать свои товары в рассрочку даже без взимания процента, по цене на момент реализации товара – поскольку все последующие денежные платежи будут приносить для них большую стоимость (из-за постоянного снижения цен на все товары).

В-третьих, значительно легче можно будет обеспечивать необходимую «прозрачность» государственного бюджета и, соответственно, осуществлять контроль за его исполнением – поскольку ведение статистики всех денежных операций значительно упростится (отпадет необходимость делать поправки на инфляцию), исчезнут скрытые эмиссионные доходы и резко сократятся все расходы, связанные с обслуживанием государственного долга.

В-четвертых, на прочную почву встанет накопление денежных средств на цели инвестирования, а также участие в страховании разного рода, включая и долговременное пенсионное страхование – и отсюда в денежном обороте появится значительный сектор «длинных денег».

В-пятых, станет возможным создание всеобщей государственной платежно-расчетной системы, предоставляющей свои услуги любым агентам частного и хозяйственного оборота на бесплатной основе (постоянные остатки средств на счетах этой системы позволят государству использовать с выгодой, покрывающей все издержки функционирования этой системы).

В-шестых, население и все участники хозяйственного оборота, а также и государство получат возможность постоянно кредитоваться под низкие процентные ставки (не более 2-3 % годовых), что существенно облегчит создание новых «бизнесов» (инновационную деятельность) и резко уменьшит потребность в собственном капитале для действующих предприятий (что позволит им больше выделять средств на новые инвестиции).

В-седьмых, исчезнет целая отрасль, занимающаяся валютными обменами и спекуляциями на изменениях валютных курсов – что приведет к соответствующему снижению накладных транзакционных издержек для реального бизнеса.

К этому еще можно добавить значительное облегчение ведения бухгалтерского учета на предприятиях и в госсекторе; исключение возможности для отдельных стран, злоупотребляющих избыточной эмиссией своих денежных знаков,  перераспределять в свою пользу значительную часть мирового продукта; возможность соответствующей реорганизации всей системы международного кредита на более надежной и справедливой основе, и т.д.

При этом отметим, что современная экономика вообще может обходиться без «физических» денег – легко представить систему единого всеобщего банка, платежно-расчетной оборот в котором производится перемещением со счета на счет числовых значений, означающих 1 г золота, 5, 10, 100, 1000 и т.д. г золота (это – ответ на модные представления современных экономистов о нехватке «денежной ликвидности», как, якобы, некоторого обстоятельства, сдерживающего экономический рост) – но при одном обязательном условии – в этой системе беде исключено неправомерное накопление «вечных» долгов. Сейчас накопление такие долгов (дополнительная «ликвидность») происходит пятью основными путями: взаимный обмен долговыми обязательствами между частными лицами (неопасен и ограничен – по причине личной неустранимой ответственности частных лиц за эти обязательства); между кредитными (расчетными) учреждениями (легко регулируется надзорными органами); в результате совершения криминальных финансовых операций (могут эффективно ограничиваться в объемах действиями правоохранительных и надзорных органов); рост объемов частных обязательств (может эффективно блокироваться через контроль путей выведения этих средств в реальный банковский оборот); и в результате эмиссионной, ссудно-кредитной и расчетной деятельности государств. Последний способ наиболее опасен, поскольку практически не поддается контролю со стороны агентов коммерческой деятельности, политики выше всех, а выборами легко манипулировать (обещать всякие блага и пособия, приходить к власти на этих обещаниях, разваливать бюджетный механизм, а затем спокойно уходить в отставку).

[1]Ведомости,  2 марта 2011 г., с. 12.

[2]Правда, в США еще сохраняются отдельные формы регулирования в отношении именно банкиров (граждан, физических лиц). Так, учредители банка должны доказать свою состоятельность (и происхождение своего состояния из легальных источников – по этому критерию, к примеру, Джозеф Кеннеди, отец президента США Джона Кеннеди, смог получить должность посла США в Великобритании, но не мог заниматься банковским бизнесом) и показать свой опыт деятельности в финансовой сфере; лица, претендующие на управляющие должности в банке, должны: а) доказать, что они не рассматривают получение заработка на должности в банке как важный для них источник дохода (т.е, должны представить доказательства, что они имеют иные (небанковского происхождения) достаточные источники доходов); б) представить финансовые поручительства других лиц и застраховать (за свой счет) свою личную ответственность перед банком за возможные ошибки и нарушения при исполнении ими должностных обязанностей (на достаточно крупную сумму, не менее одного миллиона долларов); в) представить возможность проверки чистоты их деловой и личной репутации (кроме несудимости,  неучастие самого претендента и членов его семьи в банкротствах, неуплате долгов, отсутствие фактов исключений из профессиональных гильдий, ассоциаций, и т.л. Кроме того, в США существует норма общего права, устанавливающая особые фидуциарные отношения между акционерами и менеджерами компаний (включая и банки, действующие в корпоративной форме), по которым первые могут предъявлять личные иски к управляющим просто по причине «ненадлежащего выполнения ими своих функций» (т.е., без фактов совершения правонарушения или деяний преступного характера, а вследствии «халатности», «профессиональной небрежности», «некомпетености», и т.д.), и судебная практика (имеющая силу правового прецедента), допускающая, в определенных обстоятельствах,  возложение долгов акционерной компании (банка) лично на их управляющих (управляющего).

[3]В США в таких случаях говорят: никому еще не удавалось посадить корпорацию в тюрьму!

[4]Есть в США и другое присловье: «Суть вашего сотрудничества с банкиром состоит в том, что вы вкладываете в общее дело свои деньги, а он – свой опыт. А кончается все тем, что к банкиру переходят все ваши деньги, а к вам – его опыт».

[5]Точнее сказать, не только «процентов» (сотых долей), но и вообще института фиксирования твердой доли от денег, предоставленных в ссуду (также и промиллей – тысячных, продецов – десятых, и т.д.).

[6]Интересно отметить, что стабильность современной банковской системе обеспечивают как раз эти мелкие (местные) банки плюс банки, находящиеся в ведении государства и иных общественных структур (партий, профсоюзов, местных органов власти, и т.д.) – а не крупные универсальные акционерные банки (несмотря на то, что в литературе часто утверждается обратное).

[7]Цена золота в долларах в обратной пропорции как раз и дает золотое содержание доллара.

[8]По завершении военной операции в Ираке США просто привезли в Ирак на самолете 38 тонн бумажных долларов для раздачи высшим чиновникам нового правительства. Не приходится сомневаться, что значительная часть  этой немедленно перекочевала на личные счета этих чиновников в американских банках.

[9]Приведем пример двух хозяйствующих субъектов, которые осуществляют между собой встречный обмен товарами. Если по этого некоторого цикла деятельности они рассчитываются между собой «ровно», то им деньги в обороте вообще не нужны (однако деньги нужны как средство соизмерения стоимостей обмениваемых товаров). Аналогичным образом дело обстоит и с торговлей между странами. Проблема возникает только тогда, когда один из контрагентов уклоняется от оплаты приобретенных товаров, предоставляя вместо этого свои долговые расписки. Если получатель этих расписок затем  пускает их в денежный оборот, то возникает несоответствие между сумой денежных инструментов в обороте и объемом товарооборота. Это несоответствие устраняется, когда эмитент долговой расписки выносит на рынок свой товар и изымает долговую расписку. Если же этого не происходит, то расписка может функционировать в обороте ровно до тех пор, пока рынок сохраняет доверие к ее эмитенту, и как только кредит такого доверия исчерпывается, возникает первая заминка в денежном обороте, которая затем может вызвать цепочку неплатежей и всеобщий кризис.

[10]«Надежность» долларовых «валютных резервов» видна из того факта, что только за последние 40 лет товарная ценность доллара США упала: по отношению к золоту – примерно в 20 раз и по отношению к нефти – примерно в 15 раз.

[11]Действительно, представим себе случай с двумя экономическими субъектами (производителями), которые договорились обменивать один трактор на 100 т зерна. Нужны ли им для такого обмена деньги как средство обращения? Очевидно, что нет. Далее, эти субъекты договорились на следующий год произвести и обменять в той же пропорции, соответственно, 4 трактора и 400 т зерна. И опять у них нет нужды в какой-либо «ликвидности». Предположим далее, что к этому обороту присоединяются другие экономические агенты – производители металлов, химудобрений, и т.д. И опять же для обеспечения всех расчетов между ними  никакой «ликвидности» не требуется. Нужно лишь, чтобы некоторое третье лицо (банк или любой простой учетчик) вело записи взаимных расчетов между этими экономическими субъектами в некоторых единых расчетных единицах (подойдет, например, и зерно, и трактор).

Возьмем далее ситуацию, когда расчеты осуществляются не одномоментно, а с отсрочкой (на условиях кредитования). Если такая отсрочка имеет место по взаимному согласию сторон, то опять никакой нужды в дополнительной «ликвидности» не возникает – просто одно лицо воздерживается от потребления продукта, производимого другим лицом в течение согласованного периода времени (производитель трактора не ест хлеб, обходясь картофелем, или производитель зерна пока пашет землю на волах). Но острая нужда в «ликвидности» возникает тогда, когда некоторый ловкач решает просто пользоваться продуктами труда других лиц, не оплачивая их никакими своими товарами (в порядка принудительного использования кредита других лиц в свою пользу – как это и практикует сейчас американское правительство). В этом случае, действительно, производитель не оплаченного нашим ловкачом товара испытывает серьезные трудности, поскольку ему нечем оплачивать затраты на производство новой партии товара. И он должен либо остановить производство – если у него есть какие-то возможности протянуть это время на старых накоплениях, либо обратиться за кредитом – например, в банк. И если банк согласится предоставить ему кредит, то здесь действительно образуется дополнительная «ликвидность» - некоторое количество денежных единиц, не обеспеченных новой товарной массой. А поскольку эти дополнительные денежные единицы выводятся на прежний, не увеличенный товарный рынок, то товарная «ценность» всех обслуживающих расчеты денежных единиц уменьшается пропорционально доле излишне выпущенных денежных единиц. Т.е, происходит обесценение (инфляция) «денег», которое невозможно при обращении, основанном на настоящих, товарных деньгах (золото входит и выходит из обращения, но его «ценность» в отношении всех других товаров не меняется – если только случается, по каким-то причинам, резкий прирост весовой массы золота на данном товарном рынке).

[12]О том, что дела зашли достаточно далеко, свидетельствуют высказывания, например, одного из самых известных у нас банкиров – В.В. Геращенко. В свое книге «Россия и деньги. Что нас ждет?»  он с поной уверенности формулирует: «Деньги могут существовать в виде теоретической счетной единицы, совершенно независимой от какой бы то ни было материальной формы» (с. 14 указанной работы, М., 2008). Разумеется,  и метр, и килограмм можно представить себе «в виде теоретической счетной единицы», но что бы с нами было, если не было способа сверять эти «теоретические единицы» с их реальными физическими значениями! И в своей периодизации развития («перерождения») денег наш банкир также совсем не видит различий между настоящими деньгами и их знаками (заменителями). Что же, и России, и деньгам в этом случае можно только посочувствовать. Ничего хорошего их не ждет!

[13]Не случайно в США популярно такое заключение относительно эффективности операций с инвестиционными банкирами: «вы встречаетесь с ними, имея деньги, а они – опыт, и расстаетесь, когда к вам переходит их опыт, а к ним – ваши деньги».

см. раздел "Наши труды" "Модернизация России: проблемы и пути их решения", стр. 77-103 


Комментарии:


Добавить комментарий
Ваше имя:

E-mail:
Сообщение (*):
Введите код на картинке: